Рукопись Бэрсара

Так и пошло. Майх с Расом в лаборатории, а Хэлан сам по себе. Один в пустом доме, и словом не с кем перекинуться. А о чем? О чем бы мне с людьми говорить, если не по работе? Он пытался представить себе этот разговор и морщился, как от зубной боли. Два слова о погоде, а потом? Проклятое "потом"! Сидит и мешает, как гвоздь в башмаке. "Потом" ‑ это и есть жизнь. Ну, выпихну Майха с Планеты. Сделаю, уцелею, забьюсь в самый глухой угол... Ну, сумею себя изнасиловать, чтоб, значит, ни во что и никогда. Цветочки стану разводить. А потом? Сиднем сидеть ‑ это соседи, знакомства, уши, глаза. Все заметят. Что ел, как спал, где был... где не был? Тебе же никаким транспортом нельзя, в соседний город не съездишь! Ну и что? Когда‑нибудь да оплошаешь, попадешь под регистратор ‑ и конец. Когда‑нибудь, это может еще не один год. Ничего, раньше взбесишься. Жабой в болоте... Черт меня побери, ведь в самой лучшей поре ‑ и в болото? Это пусть дураки говорят, что полдень в тридцать. Да я в тридцать кругом был дурак, думал: все знаю, все могу, а сам и на три хода вперед не видел. Это теперь я все могу... а зачем?

Унылое выпадало утро. Хмарилось, хмурилось, побрызгивало дождичком. Пакостное утро перед пакостным днем. Дождались! Он даже завтракать не стал, схватил что‑то наспех, взял без спросу машину и поехал в город. 21 гвиса, черт побери! Мне бы уже в Харви сидеть!

Машину он оставил на Сетти, у налогового управления. Там движение, как в муравейнике, поезд поставь ‑ не заметят.

Все было отработано: и подходы, и укрытия. Проверено и перепроверено загодя. Не тратя времени на пустяки, он просто вдавился в людской поток, втиснулся вместе с толпой в широкую дверь универмага, дважды пересек невесомые мостики над пассажем, поднялся на крышу ‑ в кафе, и устроился за столиком у самой балюстрады.

Отсюда черный куб полицейского управления был, как на ладони. Управление и улица перед ним. Он сидел и потягивал сок ‑ вялый, равнодушный, напряженный. 21 гвиса. Да нет, мог, конечно, ошибиться. День туда, день сюда...

Стакан опустел, он взял в автомате еще. Ему совсем не хотелось пить.

Улица текла, завихряясь у перекрестков, поблескивала стеклами машин; тугая дверь заглатывала и выплевывала людей. Еще полчаса ‑ и уйду, пора место менять...

Он встрепенулся. Плоский, как раздавленная жаба, вызывающе синий "лийг" выскочил из‑за поворота и круто встал перед управлением. Они! Тут не ошибаешься: класс виден сразу.

Дверца распахнулась, высокий, ладный парень выпрыгнул из машины, и Хэлан подался назад.

Наверное, в другой раз он бы только усмехнулся. Тому, что нигде не ошибся, промотал цепочку с точностью до часов. Что знает Кенена в лицо уже легче. Что тот только теперь добрался до Мланта... дня два, пока выйдут на меблирашки ‑ еще можно нырнуть. В другой раз. Сейчас он был разъярен. Его все‑таки загнали в угол, и в этом углу он не один.

Он знал, что сам во всем виноват. Не надо было сюда соваться. И удирать надо было вовремя ‑ как только пятки зачесались. И потому, что он это знал, он ненавидел Кенена, как мало кого ненавидел в жизни. Наверное, ему сейчас очень надо было кого‑то ненавидеть.

В доме была все та же гробовая тишина. Хэлан выругался сквозь зубы и зашел в лабораторию. В первый раз.

Картинка что надо: Рас коленями на стуле, пузом на столе, смотрит в схему и диктует Майху, а тот паяет так, что дым столбом.

Они вскинулись на звук шагов: Рас замолчал на полуслове, а Майх положил паяльник.

‑ Привет, ‑ сказал Хэлан. ‑ Майх, надо поговорить. Извините, Рас.

Они молча поднялись к себе.

‑ Все, ‑ сказал Хэлан, ‑ доигрались. Догнал, гад!

Майх кивнул. Помолчал и спросил:

‑ Дня на два задержаться сможем?

‑ Всего‑то? А чего не на сезон?

‑ Значит, прямо, сейчас? Почему?

‑ А потому. Знакомца видел. Того самого, из армейской контрразведки. Первым приполз, сволочь!

‑ Тебе не все равно?

‑ Нет! Боюсь я его, понимаешь? Незачем ему за нами идти. С другими просто: пришьют ‑ и точка, не нужны мы им живые. А этот... не знаю.

‑ Ну и что?

‑ То самое. Если загребут... Мы ведь с тобой крепкие мужики, Майх, нас с первой стадии не расколешь. Это такого придется хлебнуть...

‑ Брось, Хэл! Пусть сперва поймают!

‑ Ты прав, малыш. Спасибо. ‑ Перевел дух и сказал, уже спокойно. Опоздали мы маленько. Город‑то наверняка запечатали.

‑ Наверняка или запечатали?

‑ Должны были, если по правилам. Эти ублюдки правил не нарушают. Могут себе позволить.

‑ Значит, найдут? Скоро?

‑ Я бы за два дня управился, они дней пять проволынят. Найдут.

‑ А что теперь?

‑ Прятаться. Я им кинул следок... нормальный след, сам бы поверил, а они не клюнут... не по правилам. Нам бы сейчас логово ‑ и на дно. Пусть перетрясут город, а тогда им поневоле придется на тот след сворачивать.

‑ Надо сказать Расу. Не имеем права молчать.

‑ Расу? Можно.

Рас ждал их внизу, крохотный в огромной пустой гостиной, как улитка в раковине с чужого плеча.

‑ Уходить нам надо, ‑ сказал Хэлан, глядя в его кроткие близорукие глаза. ‑ Прямо сейчас.

‑ Почему? Это невозможно, Ктар! Еще не меньше двух дней!

‑ Нельзя. Те, что нас ищут... ну, они напали на след.