Рукотворное море

Она все еще не верила, что лесник отберет корзинку.

— Ну что вы, право, ей-богу… Хотела мальца своего побаловать, ведь не на продажу…

— А ну, за мной, шагом арш! — отводя глаза, скомандовал Бакулев.

На кордон женщину все же он не повел, попугал просто для порядка и, пройдя с полсотни шагов, всю ягоду рассыпал и отпустил с миром, ни штрафа не потребовал, ни адреса не записал.

И что такое с ним сделалось? Он вообще был добрый человек, знал за собой эту слабость и так любил своих дочек, например, да и вообще, чтобы людям было хорошо. И баба с черникой попалась очень даже ничего себе. И, конечно, была бы с ним на все согласная. И вот на тебе, сам того не желая, заартачился — и ни в какую, непреклонность и строгость, откуда только взялось?! Было бы настоящее рвение при исполнении служебных обязанностей, так ведь нет, а больше для блезиру. Нужна ему эта ягода, как прошлогодний снег, да и весь заповедник вместе с ней! Государственной службой Бакулев сейчас не слишком дорожил, поскольку настали времена, когда и в родном колхозе можно безотказно получать те же пятьдесят рублей. Нет, видно, в каждом человеке просто-напросто сидит бесова штучка, — может, хоть и крошечная, да неистребимая жажда властвовать, охота повелевать.

Он притоптал сапогами рассыпанную ягоду. Тут молодая женщина позабыла, что ее оружие лукавство и податливость.

— Ах ты, изверг подлый! Фашист ты, выродок! — разъярилась она. — Ни себе, ни людям. Да она все одно пообсыплется в лесу!..

— Читала вывеску? Государственный заповедник. Охраняется законом, — равнодушно, беззлобно сказал Бакулев и пошел прочь, не слушая, как честит его женщина.

Вот ведь какие гуси-лебеди!.. Хороша бабешка, ничего не скажешь. И глазами шваркает будь здоров! Наверняка согласилась бы запросто. Хотя черт ее знает, а если потом начнет скандальничать? Побежит в семью, набухает чего ни попадя? Иди отвертывайся. Да и ружье на плече, как-то не больно ловко к бабе с дробовиком… Да и ни к чему вроде бы. Все же годы у нас не те, старшая дочка через год-другой, глядишь, выскочит замуж, пойдут внуки, тоже надо понимать. И как полезешь к молодайке, когда у тебя рот щербатый? А ну как шуганет крест-накрест, вот тогда и будут нам гуси-лебеди. Одним словом, виноград-то зелен, как сказано у дедушки Крылова. И пора бы нам сыскать время и съездить в райцентр, оборудовать наконец как следует нашу пасть. Тем более — бесплатно, поскольку увечье получено на действительной военной службе, чему есть все документы, какие требуются. Сколько можно жить со щербатым ртом? Почитай, лет двадцать прошло!..

Так думал Бакулев, возвращаясь с обхода домой.

Позднее он присел за стол перед оконцем, выходящим на проселочную дорогу, и медленно, с усердием принялся выводить в общей тетради:

«Видел в березовом лесу Змею серую, а также уток за водоемами».

Записи в «Дневнике наблюдателя» все были такого рода:

«Видел уток, несколько пар гаек.

Видел глухарку, вылетела из елового леса. Ехал на лодке, видел уток, стаю гусей.

Был весь день и дождь, и ветер, — ничего не видел.

Видел двоих Лосей в 46 квадрате, переходили дорогу, пошли во мхи.

Видел глухарей в березовом лесу, взлетели.

Видел Змею, переползала дорогу, и видел Змею, каковую убил около дома. Видел Черную гадюку в 46 квадрате.

Ничего не видел.

Работал на кордоне весь день, никого не видел, нигде не был.

Видел пять Выводков. Когда пошел на сближение, они начали нырять и удаляться. А один утенок взобрался на спину утки, и они плыли. Утка незнакомая, голова как с ушками.

Видел Лебедя. Видел зайца. Убёг».

О том, что сегодня в лесу он застукал бабу и отобрал у нее корзинку с ягодой, — об этом Бакулев в «Дневнике наблюдателя» поминать не стал. Школьной промокашкой он осторожно осушил последнюю запись, спрятал кончик языка, которым помогал движению непослушного пера, потому что, хотя Бакулев был человеком образованным и читал разные книжки, писать он был не мастак, и закрыл «Дневник наблюдателя».