Румлонская башня

В тот год потрясли нашу деревню страшные и необыкновенные события. Были убиты несколько девушек и юноша, а кроме того, жреца деревни застигли за совершением преступлений противных заветам трёх богов и предали смерти по распоряжению деревенского старосты Солона. Однако смерть жреца не помогла разгадать тайну убийств, хотя пытали этого грешника перед смертью и спрашивали: не он ли совершил те ужасные деяния. Тогда было проведено собрание, на котором, путём жребия, выбрали тех жителей деревни, что должны были отправиться к башне в лесу Румлон. В той башне, как полагали главы Солонука, скрывался страшный чёрный маг и убийца. Мне самой довелось вытаскивать тот жребий. Тогда была я совсем юной и лишь страх испытывала на общем собрании. Не пришлось мне видеть своими глазами поход к башне, но люди вернулись в деревню быстро. Никого не нашли они в Румлонском лесу. В тот же день явился к нам в Солонук человек, и назвался Тамсу. Сказал незнакомец, что раз люди ищут его, то должен он поговорить с жителями деревни. Поведал тот пришелец, что он и есть маг из башни, но возводят на него напраслину, ибо невиновен он в страшных преступлениях, потрясших деревню. Люди прислушались к чужаку и тогда обвинил он трёх уважаемых ранее жителей, а именно: старосту Солона, учителя Афанисия, и ключника Парафея. Каждому из этих людей вменил он убийства и иные преступления. Легли те слова мага на благодатную землю в сердцах людей, ибо были люди деревни злы на старосту и прочих глав Солонука. Не думали они долго, а послушали чародея и свершили скорый суд. Староста и ключник с учителем, были отведены в заброшенный дом, и там заперты, а затем, старый тот дом подожгли. После казни новым старостой стал Тамсу. Вера пронизала сердца людей, будто бы не был пришлый маг чужаком, а годами жил в деревне нашей и числился среди самых уважаемых жителей. Верили люди каждому его слову, ибо такова была власть этого человека. Воистину, искусная речь покоряет сердца людей, как красота девицы покоряет желающего любви юношу. Так сказал мне о том случае наш уважаемый цехмейстер, и должна я с этим согласиться.

После того, как новым старостой стал Тамсу, отдали ему дом, в котором жила я со своим опекуном, братом Афанасием, но не принял маг то жилище. Сказал новый староста всем, что есть у меня дар и что должно мне научиться им пользоваться. Поселился Тамсу в доме старосты и взял меня к себе, ибо после казни Афанисия осталась я без опекуна. Большим и богатым было жилище старосты, а новый глава деревни казался добрым и честным. Взялся он учить меня ремеслу вружитки. Сперва давал мне маг особые карты. Были на тех картах странные и прекрасные рисунки: башня в огне, разные диковинные существа, повозки, короли и королевы. Всего тех карт семьдесят восемь. Учил меня староста раскладывать карты и видеть в них будущее.

«Сосредоточься и смотри в свою душу. Должно тебе забыть все свои мысли, забыть кто ты, и видеть пред собой лишь белый зал с колоннами. Всё там холодное и создано из белого мрамора…»

«Не знаю я, что такое мрамор, – отвечала я ему. – Не могу представить такое!»

Смеялся тогда Тамсу и говорил:

«Но белый цвет то ты можешь представить, так ведь? Представляй себе белый зал, и что сидишь ты в нём – ждёшь, чтобы открылись тебе картины будущего. Лишь когда почувствуешь, что готова ты видеть грядущее, лишь тогда вынимай карты из колоды и раскладывай, как учил я тебя. Помни, лишь полная тишина и пустота, лишь спокойствие и холодные стены в белом зале!»

Кроме того, ходили мы в развалины старой мельницы, где подолгу смотрела я на воду и ждала, чтобы явились ко мне картины будущих дней.

«Ты лишь рябь на воде! Чувствуешь ты, как дышишь и более ничего, слышишь журчание воды и более ничего!»

Так учил меня маг. А перед тем, как отойти ко сну давал мне отвар из трав и просил, чтобы говорила я заклятье прежде, чем шла в постель.

«Явись ко мне сон, да не простой, а вещий, чтобы знать грядущее, чтобы видеть и слышать, во имя Сеймаргла Вечного!»

Несколько лун жили мы так и ничего не беспокоило меня. Однако привыкла я носить при себе нож и всегда прятала его в одежде, хотя и не понимала сама, зачем мне теперь оружие, когда нет уже рядом Афанисия, желающего надругаться надо мной.