Run away\Hide away. Part II. Yesterday You Threw Away Tomorrow

— Ничего страшного, – Купер откинулся на спинку кресла. – Все равно, ваше право на гражданство Соединенных Штатов неоспоримо, просто придется потратить некоторое время на поиски документов, вот и все.

— Насколько много времени это займет? – прикусил губу Билл.

— Около месяца. Я должен сделать запрос в больницу, где вы родились и в визовый контроль, чтобы собрать доказательства, что ваши родители в это время находились на территории Штатов. После этого начнется процедура восстановления гражданства и подготовка выдачи вам Certificate of Citizenship и паспорта.

— У меня к вам есть один вопрос, – замялся Билл. – Дело в том, что я как бы замужем.

— Замужем? – удивился Джонатан.

— Да, вы же знаете, в Германии разрешены однополые браки. Я хотел узнать, будет ли этот брак признаваться в Америке?

— На данный момент однополые браки разрешены в Нью-Гемпшире, Коннектикуте, Вермонте, Массачусетсе и Айове. С третьего марта две тысячи десятого года к ним присоединился Вашингтон. На территории этих штатов ваш брак будет считаться легальным. Во всех остальных – нет.

— Хорошо. У моего мужа запрет на въезд в США. Это может стать препятствием для меня?

— Нет. А на каком основании ему отказали в визе? – с интересом спросил Купер.

— Не знаю, – тихо ответил Билл, замечая некоторую растерянность работника посольства.

— К следующей нашей встрече я выясню, – пообещал Джонатан.

— Спасибо, – кивнул Каттерман.

— А сейчас мне нужны копии всех документов, которые у вас есть.

— Есть все, кроме свидетельства о браке, – сказал Билл.

— Оно особо не нужно, – отмахнулся Джонатан, улыбаясь.

— Хорошо.

— Я сегодня же пошлю запрос. Оставьте мне ваши координаты, я позвоню сразу, как только будет информация.

— Спасибо большое, – Билл торопливо записал на листе бумаги свой телефон и адрес квартиры, где будет жить.

— Пока не за что, – доброжелательно ответил Купер. – До встречи, Билл.

— До свидания.

Оказалось, что квартира, которую любезно предоставил друг Густава, находилась совсем недалеко от Эйфелевой башни. Дом, в котором она располагалась, был вполне типичен для старого городского квартала – невысокий – четыре этажа плюс мансарда — обвитый плюющем так, что каменной кладки приятного серого оттенка было почти не видно.

Оглянувшись по сторонам, Билл подошел к парадному входу и поднялся на пятый последний этаж пешком, не решившись воспользоваться древним на вид лифтом. Площадки и лестницы были очень чистыми, на стенах, покрашенных светло-желтой краской, периодически встречался причудливый золотистый орнамент, а окна были украшены кружевными занавесками, красиво присобранными атласными лентами цвета корицы.

Билл, как и было сказано, нашел ключ код цветком на подоконнике, и открыл простую деревянную дверь. Перешагнув порог, юноша оглядел место, где ему предстояло провести почти месяц.

Интерьер был очень стильным, очень французским, но при этом не лишенным уюта. Белая мебель в прованском стиле очень необычно смотрелась на фоне темных стен, покрытых фактурной штукатуркой цвета зеленого бутылочного стекла. Билл бросил сумку у двери и прошел в комнату, присаживаясь на белый велюровый диван, на который был небрежно наброшен мягкий плед, и расслабленно откинулся на спинку, впервые за последние дни чувствуя, как расслабляются подрагивающие от нервного напряжения мышцы.

Юноша еще несколько минут просидел на диване, не меняя позы – сказывалась общая усталость, но потом все же собрался с силами и поднялся – Биллу очень хотелось полежать в горячей воде. Скинув одежду прямо на пол, юноша набрал полную ванну и погрузился в воду, предварительно добавив лавандовое масло. Подложив под голову полотенце, юноша отсутствующим взглядом уставился в потолок, стараясь отключить сознание и не думать о Томе, который все еще властвовал его мыслями.

Спальня была выдержана в спокойных светло-бежевых тонах, а кровать манила мягкой периной. Юноша поменял постельное белье и забрался в кровать, надеясь впервые за последнее время выспаться. Но стоило ему закрыть глаза, как его одолели картинки-воспоминания: вот Том смеется, пытаясь догнать его, убегающего вверх по лестнице в одном тонком халатике, а вот Том несется за поездом, и его глаза, как лазеры, прожигают яростью. Билл вспоминал нежные поцелуи, которые прерывались жестокими укусами, нежные прикосновения, ласкающие чувствительную кожу, сменялись пощечинами и ударами.

Перевернувшись на спину, Билл зажмурил глаза, пытаясь сдержать подступившие слезы, уговаривая себя быть сильным, но нервная система, практически уничтоженная за последние месяцы «супружеской жизни», не справлялась с напряжением. Соленые капли заскользили по щекам, оставляя следы на бледной коже. Билл уже в который раз плакал по своей разбитой жизни, плакал от обиды за то предательство, которое совершил Том.

Звонок телефона заставил его встрепенуться, Билл сел на кровати и взял с прикроватной тумбочки, покрашенной белой краской, сотовый – звонил Густав. Билл прокашлялся, пытаясь вернуть себе нормальный голос, и только после этого ответил на звонок.

— Да?