Руны огненных птиц

Все столы и скамьи зала, занятые награбленным, были сдвинуты к стенам, и на полу перед жаровнями на раскатанном войлоке и шкурах лежали и сидели люди, переговариваясь и выпивая. В доме они сидели так, будто разложились в лесу у костра. Многие были ранены, но, судя по довольным и пьяным лицам, их это особо не заботило. Илька успела заметить и нескольких горожанок в разодранных платьях, испуганно жмущихся к стенам. Они смотрели на вошедшую с какой-то злой надеждой, узнав её, но внучка колдуньи тут же спрятала взгляд. В дальнем краю, там, где прежде отдыхал ярл Хромунд со своей семьёй, стоял высокий стол, за которым сидело несколько мужчин и женщин. Хирви прошёл к ним, и Ильке ничего не оставалось, кроме как пойти следом. Ахто, в свою очередь, живо устроился у ближайшего очага, учуяв запах готовой пищи и пива.

– Я покажу тебя вождям и главам родов. Помнишь, что я говорил? – прошептал Хирви, обернувшись к Ильке, и девушка кивнула. – Говорить будет Укко.

Пробираться к столу пришлось, то и дело перешагивая через чьи-то пьяные тела и грязные миски, оставленные прямо на полу. Люди, сидевшие за столом, заметили пришедших.

– Смотрю, не зря ты пошёл в лес, оставив отряд на фермах, – произнёс один из мужчин, рассматривая Ильку. – Кто это с тобой?

Мужчина показался девушке пожилым, даже старым. Лицо было уставшим, но гордым, сильным. Волосы его были почти что белы от седины, а борода, заплетённая в косу, длинна. Одежда на нём была чистая и цветная. По вороту рубахи и рукавам бежала тесьма, сотканная из ярких ниток, а на пальцах Илька успела рассмотреть несколько перстней. Наверное, прежде они принадлежали кому-то из погибших хольдов ярла Хромунда. Он выглядел как человек, которому подошло бы имя Укко.

– Это Илка, дочь Эйно. Она нойта, – охотно ответил Хирви.

Илька не видела его лица, но почувствовала в голосе много довольства. Видимо, мужчина считал её ценной добычей. Куда полезнее той, что его отряд нашёл на фермах.

– Нойта? – переспросил мужчина.

Взгляды старейшин тут же устремились на Ильку, и девушка испуганно вжала голову в плечи.

– Ты жила здесь? С людьми, молящимися другим богам? – поинтересовалась женщина, сидящая по левую руку от Укко.

Илька кивнула, не смея раскрывать рта.

– Эйно… – протянул другой мужчина, чьи волосы и борода были гнеды, как лошадиный бок. – Кажется, я слыхал о колдуне с таким именем. Хотя людей с таким именем здесь, к заходу от Нево, столько же, сколько желудей на дубе.

– Что ты умеешь, нойта? – спросил Укко.

Илька все так же стояла напротив мужчин, сминая края своего плаща. Язык присох к нёбу. Хирви ответил за неё:

– Она заговорила мне рану, сказав, что та грозила мне смертью. А ещё она узнала о ней сразу, как я вошёл в её жилище.

Старейшины переглянулись. Илька, сжав плащ так, что побелели костяшки пальцев, следила за каждым вздохом и звуком, что издавали вожди.

– Ты знаешь старуху с переправы? Йелевеки, – произнесла женщина, опуская на стол локти. Она чуть наклонилась вперёд, и огонёк лампы осветил её красивое и мягкое лицо, источенное морщинами, как древесина, поеденная древоточцем.

– Н-нет, – пролепетала Илька, и женщина чуть нахмурилась.

– Старуха пришла к нам сама. Йелевеки – нойта, как и ты, – пояснила она. – Её ты сможешь найти в доме, где прежде жили служивые люди ярла. Там сейчас много раненых. Женщины и Йелевеки ухаживают за ними, но они не справляются. Им очень нужна помощь ещё одной нойты. Ты поможешь нам?

– Вы же не убьёте меня и мою мать? – наконец пролепетала Илька.

– Нет, конечно, – произнёс мужчина с гнедой бородой, и Укко кивнул, соглашаясь. – Нам это ни к чему.

– Хирви, отведи её к раненым, – потребовала женщина. Голос её звучал строго, несмотря на мягкость, присущую её лицу. – Прямо сейчас.

Мужчина подчинился и негрубо подтолкнул Ильку к выходу. Та встрепенулась и, запоздало поклонившись старейшинам, послушно поплелась за Хирви. Только во дворе она наконец смогла перевести дух. Илька остановилась и села прямо на снег у заваленной разбитыми щитами скамейки, что стояла у стены Большого дома. Хирви терпеливо стал рядом, возвышаясь над девушкой, как старая сосна. Она хлюпнула носом, сдерживая слёзы, и уставилась на своего спутника. Ночь была светлая и ясная. Небо по-прежнему сияло зелёными всполохами, а над лесом поднималась полная луна, освещая Хирви так, точно он был рядом с огнём. Илька, обдумывая свою догадку, сощурилась, найдя в лице его такие же черты, как у женщины, что послала их в дом к раненым. Лицо его было круглым, а тёмные глаза – строгими, мудрыми.

– Ты идёшь? Тут недалеко совсем, – напомнил Хирви.

– Иду. Я просто очень устала.

– Не сиди на снегу. Пошли лучше в дом. Я принесу тебе поесть, если хочешь.

– Очень хочу, – честно призналась Илька.

Хирви фыркнул.

– Если ты нойта, почему не наколдуешь себе еду сама?

– Если ты ещё раз задашь мне подобный вопрос, я превращу тебя в мышь, – огрызнулась Илька.