Русалка и дракон

Часами она сидела на кровати, в ворохе смятых простыней, и когда приходили служанки-инсекты (насмешка над всегда внимательными и заботливыми джошу!), которые, к тому же, смотрели на нее, как на корм, они находили гордую дочь морского народа, застывшую, как статую, с остановившимся, пустым взглядом.

Она смотрела перед собой и, казалось, ничего не видела.

Иногда губы русалки вздрагивали и служанки слышали тихое, безэмоциональное:

– Вот что осталось мне от большого и прекрасного мира…

А потом ей удалось украсть у одной из самок-инсект, нож.

Длинный узкий стилет.

Причем, украсть так, что на нее даже не могли подумать. Она спрятала его в трещине, в стене.

Русалка не тешила себя надеждой: убить дракона не удастся…

Но она сможет убить себя. Это проще, чем прыгнуть вниз с головокружительной высоты. Один удар… Она знала, куда бить… и ее не станет.

Нужно лишь довести дракона до безумия… придется трудно. Но потом, если боги будут милостивы, он не войдет к ней несколько дней. Чтобы не убить «морскую ведьму». Будет плохо, но мысль о том, что скоро все закончится, поможет ей все это вынести.

И тогда, наконец, она убьет себя.

В ту ночь она впервые заснула почти счастливой.

А наутро ощутила шевеление. Слабое. Под сердцем.

Дело в том, что на тошноту, что по утрам, что в течение дня, она давно не обращала внимания.

Русалке, Видящей, истинной дочери моря, месяцами не всплывающей на поверхность (зачем? Ведь в солнечном мире, как известно, ничего хорошего и интересного нет…), тяжело приходилось в высокой башне, под небесным куполом… Воздух был сухой, разреженный, колючий…

Каменная клетка маленькой и убогой…

Поэтому к регулярным приступам тошноты она привыкла, к тому же несказанно, аномально похудела. Некогда пухлые щеки с задорными ямочками, казалось, безвозвратно исчезли, остались лишь острые скулы. Глаза запали, в них появился полубезумный лихорадочный блеск…

И вот толчки. Изнутри.

Ириэль сидела, уставившись в пространство перед собой, не в силах оторвать руку от впалого, чуть не прилипшего к спине живота и думала. Она только-только подготовилась к смерти, свыклась с неизбежным, осознала, что ее никто не освободит, не спасет.

Участь, которую уготовил ей дракон, определенно была хуже блаженного небытия и последующего полета на Звезду.

Потом этот нож… Который принес ей что-то очень похожее на счастье…

А потом… это.

И умирать вдруг стало нельзя. Убьет себя – убьет и младенца внутри. А к нему – неважно, кто там, русалка или тритон, Ириэль, убей ее боги, не чувствовала ненависти.

Но и любви не чувствовала. Почти. Все ее чувства, кроме ненависти к дракону, как-то в одночасье притупились…

Но ребенок должен был жить. Любой ценой. Это русалка понимала. Так много переживший еще в ее утробе, такой маленький и уже такой сильный.

Больше она не будет выводить из себя дракона. Пока. Пока ребенок не будет в безопасности…

А потом поняла, что, когда малыш родится, он станет самым удобным рычагом, чтобы давить на нее, уронила голову в ладони и беззвучно разрыдалась.

Впервые за многие дни в она полностью съела казавшийся отвратительным и безвкусным, обед. Ее малышу нужны силы.

А еще, беспомощная, униженная, лишенная дара, Ириэль вспомнила о низшей магии… Магии крови.

Если она сделает все, как рассказывала Помнящая, она будет отмщена.

И у нее появился еще один повод беречь дитя, что носила в чреве.

Дракон, узнав о ее положении (скорее всего от служанок-инсект, у них, как у любых оборотней был нюх на подобные вещи), унял свой темперамент. И жестокость.

Ириэль больше не дерзила, не огрызалась, не сопротивлялась до последнего ненавистным ласкам… берегла малыша.

Со стороны казалось, что русалка и дракон пришли к очень хлипкому, но долгожданному миру.

Ириэль даже позволено было ходить по каменной площадке вкруг верхушки башни, дышать воздухом.

Воздух был колючий, «пустой», он царапал горло и легкие. И все же она гуляла. Она понимала, как слаба, слишком слаба, чтобы выносить и родить здорового младенца.

Рядом не было ни одной Помнящей, ни одной более мудрой, опытной русалки или хотя бы человечки, которая бы подсказала, как правильно вести себя во время беременности. И приближающихся с каждым днем, родов.

Самки инсектов? Увы, для многих из них считалось нормальным сожрать свое потомство… Каких советов можно дождаться от них? Плодящихся в прямом смысле слова, как насекомые?

И все же малыш родился. Крепенький, здоровый… Прямо в руки к отцу. Чуть ослабив магическое клеймо, Канхибал дал Ириэль возможность прибегнуть к регенерации русалок. Которая, хоть и далека от драконьей, все же есть. И сам помог магией. Помог восстановить силы.

А потом русалка узнала об обычаях драконов выполнять любое желание своей избранницы, той, которая подарила сына…

– Проси, о чем угодно, – хрипло сказал дракон, переведя взгляд со сморщенного личика сына на лицо русалки.

Ириэль осенила внезапная мысль: что, если попросит свободы? И чуть сама не рассмеялась от своей наивности. Рассмеялась бы, если бы были силы. Увы, их не было даже на жалкую улыбку.