Русло реки

Он остановил лошадь и соскользнул, побежал к большому стволу, самому крупному из тех, что мы видели. Я схватила поводья его лошади, чтобы она не убежала. Веран подошел к дереву, соединив ладони чашей, словно получал подарок. Он откинул голову, смотрел на крону в сотнях футов над нами. Он коснулся ствола пальцами, пошел вокруг него, пропал с одной стороны и через двадцать секунд появился на другой.

Я опустила голову. Шел дождь, обычно я радовалась этому, но дождь шел с тех пор, как мы пересекли вершину гор вчера, и я не помнила, когда в последний раз я так долго была мокрой. Я сильнее накрыла голову капюшоном плаща министра. Я скучала по защищающим полям шляпы.

— Веран, — сказала я. — Идем. Они говорили, что дом в той стороне. Ты говоришь с деревом?

Он с неохотой повернулся к лошади.

— Благодарю его.

— За что?

— За… — он забрался на лошадь и стал махать руками между собой и деревом, потом вокруг, словно это был ответ. — Воздух дышит… ты это ощущаешь?

— Ты странный, в курсе?

Он улыбнулся и направил лошадь вперед.

— Ах, Ларк… культурное превосходство. Не давай дяде тебя услышать.

Тревога во мне стала сильнее и холоднее.

— Что?

— Культурное превосходство — думать, что твой взгляд на мир единственный или лучший. Об этом твой дядя Кольм говорит своим ученикам в первый день занятий. Не стоит при нем говорить о странном, — он выпятил грудь и изобразил акцент, как я понимала, Люмена, сильнее выговаривал «р». — Не позволяй себе впадать в дихотомию правильного и неправильного, нормального и ненормального.

Я не знала слово в этом предложении — то, что начиналось на «да» — но не от этого мне было не по себе. Нормальное и ненормальное? Взгляд на мир? Я вспомнила мужчину, на которого напала в карете недели назад, когда все еще было на местах. Я помнила его хорошую одежду, четкую татуировку, то, как легко он отдал мне деньги и спички.

Я для него точно выглядела жалко, дикий бескультурный бандит. Вызывала жалость. А теперь мои товарищи — кроме Розы — направлялись в его дом. Они могли уже быть там, и когда посол и принцесса попадут туда через пару дней, новости разнесутся — что профессор связан по крови с грязным бандитом, который повредил его карету и украл его одежду.

И если он был таким, что его сестра…

Королева.

Моя мама.

Что она подумает?

Веран принял по ошибке мое молчание за раскаяние.

— Все хорошо, — сказал он. — Считай меня странным, сколько хочешь — мой народ считает хорошим делом благодарить окружающую среду, — он был в веселом настроении — большие деревья вызвали его восторг. Он ускорил лошадь. — Идем, впереди свет.

Мы спускались по тропе, копыта стучали тихо из-за влажной хвои. Ярко-зеленые папоротники окружали нас, были ростом с меня, тяжелыми от дождя. Крыс бегал в заросли, хоть я звала его, я невольно ощущала, что, если он зайдет слишком далеко, я не найду его в этом густом лабиринте без неба.

Я уловила запах дыма, подняла взгляд от гривы лошади. За деревьями выглядывал домик из необтесанных дров, крышу покрывал мох среди красно-коричневых стволов. Окна сияли желтым под дождем, и дым тянулся из глиняного дымохода. Несколько пристроек стояли тут и там — загон для индеек, сарай, конюшня с одной стеной, окруженная забором, где две лошади и два мула устроились среди сена.

Мы смогли лишь взглянуть мельком, и фигура спрыгнула с порога. Вспыхнул металл, и я сжала крепче поводья, лошадь вскинула голову. Я огляделась в поисках укрытия, откуда можно было стрелять, а потом сбежать. Моя ладони сжали арбалет и горсть снарядов, но Веран направил лошадь вперед, подняв руку.

— Яно! — позвал он с радостью в голосе. — Яно… это мы!

Я перестала продумывать побег и посмотрела на фигуру, стоящую под дождем. Мы приблизились, и я поняла, что он держал длинный белый лук, натянув тетиву до уха. Я смотрела на старое оружие — я видела до этого такие на полке в магазине Патцо, оно собирало там пыль, и на картинках.

Яно опустил лук с шоком на лице. Слова вырвались на моквайском слишком быстро, и дождь мешал мне понять их.

— Знаю! Мы сами сомневались, что доберемся, но мы тут, — Веран перекинул ногу через лошадь и спрыгнул. — Тамзин тут? Она в порядке?

В ответ дверь открылась, выпуская золотистый свет. Две фигуры стояли на пороге. Веран пробежал вперед, приветствуя и задавая вопросы. Я следовала медленнее, спешилась, взяла поводья его лошади и повела обеих вперед.

Тамзин выглядела здоровее после нескольких дней еды и отдыха. Ее кожа была уже не такой серой, ее щеки были не такими впавшими, а глаза не такими пустыми. Она обняла Верана, похлопала его по спине, а потом посмотрела на меня. Рядом с ней стояла девушка нашего возраста в промасленном фартуке и с длинными черными волосами, заплетенными в косу. Веран тут же стал с ней болтать, представил себя и меня, с титулами и похвалами, которые я не могла перевести. Я стояла между лошадей, необъяснимый страх бушевал внутри, словно я съела испорченное мясо.

Тамзин тихо отошла от них и спустилась с крыльца.

— Эй, — сказала она.

Я сглотнула и попыталась вспомнить моквайский.

— Привет. Ты, кхм, выглядишь уже лучше.