Русофобия

Самое главное, что за эмоциональными высказываниями генерала Макашова стоит реальная проблема, которую люди все больше осознают. Это проблема русско-еврейских отношений, вопрос о влиянии еврейского меньшинства на решение русских дел. На этот счет есть целый ряд высказываний людей, которых никак не заподозришь в том, что они агенты «Памяти», антисемиты, фашисты. Например, Леонид Радзиховский, известный у нас публицист, напечатал в той же американской русскоязычной газете «Новое русское слово» года три назад статью под названием «Еврейское счастье». Там он говорит, что почти все крупнейшие банки Москвы возглавляют евреи, и перечисляет, кто каким банком руководит. Евреи, говорит он, сегодня составляют огромную часть российской элиты — и политической, и коммерческой. Или вот коллективное интервью пяти виднейших московских банкиров, приехавших в Израиль. Эта пленка ходит по рукам, я ее тоже просматривал. Они говорят, например, что более половины финансового капитала России находится в руках еврейского бизнеса, о своем влиянии на правительственные назначения, о финансовой поддержке президентской избирательной кампании. Или совсем недавнее сенсационное письмо в газете «Аргументы и факты» еврейского писателя Тополя к Березовскому «Возлюбите Россию, Борис Абрамович». Автор говорит: «Впервые за тысячу лет с момента поселения евреев в России мы получили реальную власть в этой стране». Он использует такой образ: есть программа «Куклы», и там куклы: Ельцин, Черномырдин, Лужков, Лебедь, но руководит ими кукловод, фамилия которого Шендерович. Вот и в нашей политической жизни те же куклы, а у кукловода, как он говорит, длинная фамилия Березовско-Гусинско-Смоленско-Ходорковский. И цитирует Березовского: «Мы, конечно, видим, что финансовая власть находится в еврейских руках». Я не обсуждаю главную часть этой статьи, а только эту, так сказать, констатацию. Не «Память», не фашисты, не антисемиты указывают на это явление, и надо его осознать.

Явление заключается в том, что в течение XX века Россия дважды переживала кризис и оказывалась на грани своего существования. Первый раз — после 1917 года, а второй — сейчас. И в обоих случаях в России громадную, абсолютно непропорциональную роль играло еврейское меньшинство. Оба раза страна была разделена, и оба раза активное еврейское меньшинство оказывалось целиком в одном из лагерей. После революций 1917 года и гражданской войны группа еврейских авторов издала в Берлине книгу именно об этом («Россия и евреи»). Они характеризуют еврейское участие в революции как «факт безусловный, который надлежит объяснить, но который бессмысленно и бесцельно отрицать». Думаю, это полностью относится к сегодняшнему дню. Мне кажется, что это касается и русского, и еврейского народа и должно быть осознано в той мере, в какой каждый из этих народов способен осознать свою историю.

Радзиховский в статье «Еврейское счастье» подсчитывает, что «в еврейской сфере» с полукровками, с женами евреев и так далее находится три миллиона человек. И мне кажется, что вся эта кампания, вся эта телевизионная истерика совершенно не соответствует интересам этих трех миллионов. Посол Израиля встречается с нашими политическими деятелями, оказывает на них давление в связи со словами Макашова, а в Прибалтике в это время маршируют тамошние части ветеранов СС под своими знаменами, в своих мундирах. Их не обвиняют в том, что они участвовали в истреблении евреев, и посол Израиля никакого беспокойства не выражает. Если речь идет о нанесении ущерба России, то еврейскими интересами можно пожертвовать. Иными словами, вся эта кампания — акция всполошившегося меньшинства, но она дает повод задуматься о существенных событиях уходящего века.

Я имею полное право исходить из интересов своего народа, считаю, что для нас действительно сложилась драматическая ситуация. Возможно ли это — целому народу осознать свой исторический опыт? Иногда такое происходит. Например, спустя несколько столетий после татаро-монгольского разгрома дух политической жизни обновился: «распри князей» сменились сплочением, объединением вокруг одного центра. Русский опыт XX века невозможно сформулировать «из головы», но первый шаг кажется очевидным: мы должны отстоять свое право обсуждать и обдумывать собственные проблемы. Сознание народа находится под колоссальным давлением. Нам не разрешают обсуждать свои русские дела, тут же начинаются крики, вопли, истерика, угрозы суда. Хотят навязать нам некое табу, иррациональный запрет. Ну вот как у первобытных народов некоторые действия запрещены не потому, что приносят вред, а просто одна только мысль о них вызывает иррациональный ужас.