Русофобия

Мы должны, завоевать право обсуждать и строить свои отношения с кем бы то ни было: с чеченцами, с евреями, с американцами — не извиняясь на каждом слове, не доказывая, что мы не фашисты. И вот это, по-моему, и есть наша задача сейчас, трудная, но реальная: «не шепотом в интимной обстановке», как писал Куприн, а вслух, спокойно, с достоинством говорить о своих русских проблемах, нравится это кому-то или нет. И в каком-то смысле, если бы этого удалось добиться, это была бы победа не только для русских, но и всемирно-историческая победа, потому что такой же запрет существует во всем мире. Если он преодолен где-то, он будет преодолен и в других местах. Такая же точно ситуация существует и в Соединенных Штатах, и в Англии, и во Франции, и в Германии, в некоторых отношениях даже более жесткая, иногда просто судом грозят за обсуждение тех или иных вопросов истории своего народа.

Хочу подчеркнуть: это очень важный и существенный вопрос, но это еще не ключ к нашему будущему. Это все же некое внешнее воздействие на русский народ, на нас, на нашу историю. Ключ к будущему человека и народа — это его внутренняя ориентация, его внутренние ценности, которые определяют его развитие. И сколько раз так было: казалось, все уже ясно, зло сосредоточено в частной собственности, и очень неглупый человек Лев Толстой пишет Николаю II: отмените частную собственность на землю, и вы уничтожите главное зло. Вот его бы в 1930-е годы воскресить, дать ему посмотреть, как уничтожали частную собственность на землю и много ли счастья крестьянам выпало от этого. А сколько я видел людей, которые были твердо уверены, что коммунизм — вот главное зло, коммунистическая партия контролирует наше материальное положение, наше мышление, пронизывает и парализует всю жизнь. И что же? Компартии нет, коммунистический строй разрушился, а зло не исчезло, жизнь стала еще хуже. Горбачевское Политбюро состояло из чистых русаков, там даже, в отличие от брежневских времен, украинцев не было. Временное правительство тоже состояло из чисто русских людей. То есть мы сейчас говорим об очень важной проблеме, но было бы ошибкой принять ее за ключ, который откроет путь к решению всех остальных проблем.

А.К. Игорь Ростиславович, вы советуете легализовать и объективно рассмотреть русско-еврейский вопрос, обсудить его, как водится меж нормальными свободными людьми. Где, по-Вашему, это возможно сделать?

И.Ш. Сейчас, конечно, таких мест мало, по пальцам перечесть, включая ваш «Русский Дом». Но надо добиваться, чтобы их стало больше. Например, парламентские слушания в Думе устроить, а может, заседание Думы. Это, конечно, утопия, но в принципе — почему нет? Это когда-нибудь станет возможно. Собрать перед экраном телевизора представителей разных точек зрения, каждому дать достаточное время и познакомить с этим слушателей. А слушатели уж сами пусть решают, без Киселева и Доренко, они сами разберутся. Надо только познакомить с разными точками зрения, фактами, аргументами, которые у людей есть. У одних одни, у других другие.

А.К. Нам говорят: Россия страна многонациональная, нужно ли ставить такие вопросы — русско-еврейский, русско-тувинский, русско-татарский? Это взорвет Россию.

И.Ш. Положение национальностей в нашей стране — тема одной из первых работ, которую я написал лет 20–25, наверное, назад, она называлась «Обособление или сближение». Тогда в СССР был абсолютный запрет на обсуждение национальных проблем. Варьировалась тема нерушимой дружбы и создание новой исторической общности — советского народа. Ну что ж, этот вариант отношения к жизни, мы, можно сказать, проверили: проблемы подавлялись силой, а как только сила ослабла, все взорвалось, как паровой котел. Жить рядом легче, когда проблемы не подавляются, а дружески, не агрессивно, без злобы, обсуждаются. Если нам надо делить доходы от нефти, давайте обсудим, как сделать, чтобы мы все вместе меньше потеряли при дележе этих доходов. Если речь об образовании, и это можно обсудить. Опыт человечества не обнаружил другого способа решения проблем, кроме обсуждения.

А.К. Сейчас русские отмечали 300-летие взятия Казани, где томились 100 тысяч русских пленников, а татары-националисты — трагедию завоевания столицы татарского ханства. Как в этой ситуации поступить? По разным улицам идти праздновать?