Руссиш/Дойч. Семейная история

билизации и оптимизации займёт ещё от пяти до пятидесяти лет.

Сегодняшнее число, 30 июля 2019 года, означало важную дату для всех Селижаровых и Шпрингдерхаузенов. Из Парижа приехала мама Вася, из Австрии – сестрёнка Серафима. С дачи на итальянском озере Комо прибыла его предшественница у руля концерна тётя Бьянка. Старинную резиденцию в Бонне решили на время оставить дядя Макс и тётя Даниэла.

Макс чувствовал себя не совсем здоровым, но счёл невозможным отказаться от семейного сбора, предложенного Василисой по столь значимому поводу. Экс-дипломат оставил о себе яркий след на посту чрезвычайного и полномочного посла объединённой Германии в Российской Федерации, а Даниэлу многие в России запомнили как лучшую германскую «послиху» всех времён. Оба радовались новому, после длительного перерыва, свиданию с Москвой, которую они не без гордости именовали «своей». Жаль, никак не мог выбраться из Бразилии сын Андреас – в Сан-Паулу завершался ввод в эксплуатацию очередного завода концерна.

Славный город Мюнстер, германскую столицу соборов и велосипедов, представляли сын и дочь почившего пять лет назад в 94-летнем возрасте бывшего обербургомистра. Партнёрские связи между Мюнстером и Рязанью процветали, но никто из новых руководителей города ничего не знал о непростой истории становления их побратимства. Сам Буркхардт перед смертью жаловался своей многочисленной родне, что прекрасно помнит названия отдельных предметов по-русски, но не в состоянии держать в уме их эквиваленты на немецком. «Вот что значит – побывать в русском плену. А может быть, русский язык просто крепче немецкого?» – подшучивал он.

Ну и, конечно, круг участников замыкала молодая пара. Два года назад наконец-то воплотилась в жизнь давняя мечта патриарха Максимилиана. Обе ветви рода Селижаровых-Шпрингдерхаузенов должны были на каком-то этапе вновь породниться, как это при непредвиденных

никем обстоятельствах произошло в далёком русском городе Осташкове, где в тяжёлое послевоенное время располагался лагерь № 41 для германских военнопленных. Антонина Демьяновна Селижарова, 20 лет, и Кристиан Максович Шпрингдерхаузен, младший сын Макса и Даниэлы, 27 лет, заключили законный брак.

Поводом для столь представительного семейного съезда стало 30-летие реабилитации Максима Селижарова. 30 июля 1989 года Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, во главе с А.Н. Яковлевым, изучив материалы дела о шпионаже первого секретаря совпосольства в Бонне и его супруги, представленные Прокуратурой и КГБ СССР, пришла к выводу об их полной невиновности. Чтобы получить драгоценное свидетельство о невиновности брата, Васюте потребовалось целых шесть лет.

Попытка разыскать Полину с помощью частного детективного агентства завершилась безрезультатно. Американские пинкертоны оказались не в состоянии обнаружить на просторах гигантской страны маленький золотой ключик к раскрытию таинственной драмы. Полину словно ветром сдуло. Пропала – и всё тут. Ни слуху ни духу.

Между тем дело о шпионаже супругов Селижаровых имело трагические последствия. Генерала Долгорукого отправили в отставку. Еле-еле он оправился от перенесённого инсульта. Спустя полгода после исчезновения дочери и расстрела зятя случился обширный инфаркт у Розы Соломоновны. Спасти её не удалось. Юрий Михайлович оборвал все связи с бывшей работой и не отвечал на звонки друзей, желавших его подбодрить. Он старался как можно реже выходить на улицу, дабы не столкнуться со знакомыми. Ему, прирождённому чекисту и патриоту, казалось, что все показывают на него пальцем и возмущаются – его генеральская родня предала самое дорогое, что есть у советских людей, – родину.

Сергею пришлось, как он и предполагал, проститься с органами. Бывшие коллеги помогли устроиться в какую-то шарашкину контору, занимавшуюся неизвестно

чем. Там работали в основном отставники спецслужб. Когда Горбачёв провозгласил перестройку и началось робкое становление частного предпринимательства, упомянутая контора неожиданно стряхнула с себя сонное состояние и занялась самым прибыльным гешефтом – поставкой в Союз подержанного западного оборудования – от компьютеров до бензоколонок.

Прибыль была огромная, не сопоставимая с генеральскими зарплатами. В пору было приценяться к новым комодам XVIII века и другим музейным экспонатам. Может, и элемент какой янтарной комнаты, которую искали энтузиасты многих стран, под руку попадётся. Сергей придерживался своеобразной версии, согласно которой «изрядный презент» прусского короля Петру Первому мог случайно оказаться в одном из маршальских эшелонов, отправленных из освобождённого Кёнигсберга в восточном направлении.

– Натурально прав народ наш умный, – вздыхал Серёга, пересчитывая доходы от реализации в госучреждениях очередной партии устаревших компьютеров. – Что ни делается, всё к лучшему.

– Вольтер – автор этого изречения, – поправляли его.