Руссиш/Дойч. Семейная история

«Эх, нашёлся бы городу настоящий заботливый хозяин, обратился бы с протянутой рукой к президенту, правительству, миллиардерам и миллионерам, а в первую очередь к народу русскому, всем тем, кому знакомо слово Селигер, собрали бы в единый кулак средства и усилия, отчистили бы Осташков от наслоений эры коммунизма и получился бы ещё один город-памятник на зависть всему Золотому кольцу, – предавались размышлениям молодожёны. Но по итогам шевеления извилинами приходили к однозначному и весьма неутешительному выводу: – Нет, мечты эти вряд ли когда-нибудь воплотятся в жизнь, а скорее всего они и просто неосуществимы. Поэтому и голову незачем забивать».

Что ещё бросилось путешественникам в глаза в Осташкове? Тщательное стирание с лица города его исторических морщин и ссадин. В Ниловой пустыни ничто, кроме мемориальной доски в память об убитых поляках, не напоминало о горьких страницах прошлого. Более того. Даже сама скромная, чисто информационная, без капли пропаганды, надпись в стиле «чтобы помнили» вызывала у православных посетителей отклики негодования.

Раздавались требования и вовсе убрать не вписывающуюся в святые места доску Ведь её установили, мол, даже не местные, региональные или федеральные власти, против чего возражений не было бы, а анонимные соотечественники убитых. Зачем сегодняшнему поколению России знать о событиях, касающихся судьбы каких-то поляков, и по сей день оценивающихся неоднозначно?

Ни малейшего следа не осталось и от лагеря № 41. Тоня и Кристиан, стоя на месте его былого существования, безуспешно пытались представить себе барак, в котором среди тысяч германских военнопленных ожидал окончания войны и победы над Гитлером один из их предков по имени «неприступная крепость» Буркхардт.

А вот деревянный двухэтажный дом, где проживали прапрадед Емеля с прабабушкой Диной, и где в результате несанкционированных связей с бывшим солдатом вермахта зародилась бабушка Василиса, вроде бы нашли. Улица Карла Либкнехта снова стала Купеческой.

Строение образца начала XX века сохранилось и по-прежнему, как и сто с лишним лет назад, было пригодно, с точки зрения местных властей, для проживания, несмотря на сгоревшую, очевидно пару лет назад, его половину. Отапливали оставшиеся квартиры, как и прежде, дровами и углём, о чём свидетельствовали трубы на крыше. Как и в былые времена, воду брали с близлежащей колонки, а удобства под условным названием сортир всё так же, как и сто лет назад, располагались на улице, наотрез отказываясь селиться ближе к людям.

На ужине в одном из самых крутых заведений общественного питания, где кормили угрями всех видов приготовления, разговорились с семейной парой туристов, прибывших на Селигер из-за Урала. Сибиряки – на удивление молодожёнам – расхваливали не только пейзажи озера и угрей (дороговаты, мерзавцы, правда), но и местные порядки.

– Здесь, в европейской части, хотя бы ещё пахнет Русью, – восхищались они. – А у нас жизнь всё больше смахивает на китайский манер. Богатеи из Поднебесной

ногой открывают высокие русские кабинеты. В их руки переходят остатки национального богатства. Всё ценное перекочёвывает за южную границу. Благодаря коммерческой выгоде рекордными темпами плодятся смешанные браки, позволяющие китайцам становиться собственниками недвижимости в России. Православные храмы – и те захлёбываются от наплыва любопытствующих посетителей с юга.

Как же умно, – вновь и вновь твердили гости из азиатской части России, – ведёт себя китайское руководство! Цели, которыми полвека назад безуспешно пытались овладеть хунвэйбины на острове Даманском, сегодня покоряются их потомкам просто играючи. Да и сам Даманский теперь китайский! Стало быть, они правы были? Значит, зазря предки наши тогда с ними сцепились? Что ж народу-то не объяснили? И почему нынешнее, не совсем здоровое положение ползучего проникновения из-за рубежа в Сибирь и на Дальний Восток, никого в Москве не заботит? Вон, за мелкие острова, когда-то японцам принадлежавшие, бьёмся как оголтелые. А то, что под боком происходит и в несравненно других масштабах, это нас не касается? Опять всё по новой испытывать собираемся? Воспоминания о будущем, как в песне «Русский с китайцем братья навек», которую когда-то петь заставляли, а потом с остервенением за борт выбросили?

Мы не поклонники Сталина, – подчёркивали новые знакомые. – Но порой и нам страшно хочется, чтобы усатый монстр встал из могилы и разогнал разросшуюся шайку жуликов и воров. В таких объёмах её в Союзе и в помине не было. Или чтобы эти функции реализовал, наконец, глава государства. Чтобы президент на деле даровал народу закреплённые в Конституции неприкосновенность личности, свободу слова, печати, демонстраций, собраний. Чтобы он в реальной, а не виртуальной действительности обеспечил всеобщее равенство перед законом, гарантировал независимость судебной власти. Чтобы, как бы трудно ему ни было, наказал зарвавшееся своё окружение. Чтобы он не только на ежегодных спектаклях под