Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

То есть северный привык жить высоко и адаптирован к этим условиям высоты, но как только выпадает из этого контекста условий, тогда падение становится смертельным из-за огромной высоты. Ведь одни те же ошибки для тех, кто высоко в небе или далеко в море и для тех кто стоит на берегу или дома несут различные последствия. Также как выпить пиво сидя дома и тоже самое сделать за рулём в движущемся авто. Это основное различие южан от северян. Северного человека намного легче сбросить с этих вершин – там нет такой возможности быть устойчивым. Именно этим обусловлена та жестокость, о которой нам свидетельствуют и древние летописцы, и более современные, где крайнее добродушие может смениться падением в воздержании своих амбиций – крайней жестокостью. (А. С. Пушкин: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка»). Тоже самое касается семьи и наказания детей. Просто естественно сложившаяся строгость к себе в образе жизни неизбежно трансформируется в образе поведения – ибо это не злоба, а уверенность в справедливости или оправданности чинимого наказания или возмездия. (Точно также ангел злобы – это тот же ангел Божий, только уверенный в своей правоте, ибо желает делать доброе, только не ведает о том, что он творит – дезориентирован. Точно также Западное Христианство считает, что достаточно любви к ближнему, чтобы делать добро, хотя на самом деле добро может сотворить только Бог через тех, кто Его Волю проводит через себя. Злое ли делает отец воспитывающий в строгости своего сына? И Доброе ли, делает тот, кто не имеет любящего сердца? Именно вот здесь разбился СССР, когда выдернули детей из своих семей и отдали каким-то пионервожатым, тренерам и прочее). Но опять же, присутствие Благодати Божией самопроизвольно понятия «справедливость и оправданность» исключает как необходимость для удержания мира. Это обстоятельство сыграло определяющую роль в становлении Православия в этих землях, ибо достижение целей оправдывающих жестокость, теперь уже решаются иначе – прощением и самопожертвованием. Приносят в жертву себя, а не ищут ради этого других. Такова Природа Благодати, ибо Она диктует здесь уже Свои иные законы общества.

Божественное не творит злое, а потому сильное приобщение к Нему дарует Божественную силу. Беда в том, что по вине человека Божественная сила утрачивает естественную гармоничную созидающую ориентацию, а потому вместо созидания сила сия, хоть и имеет Божественное происхождение, становится силой разрушения. Дьявол – как уже говорилось, также ангел Божий и Его творение, но потерявший ориентацию, а потому всякая его деятельность – разрушение живой гармонии. Это как кружка на полу – это есть беспорядок, то есть зло, но сама кружка злом не является. В этом явлена природа противоречий, свойственная многобожию или иными словами – много центров ориентирования.

С другой стороны, жить на краю пропасти, на этой бочке с порохом – это норма и даже потребность жизни. Жить в соседстве со смертью и не умирать – идти туда, где жизнь. Также как жить в деревянной избе возле огня и жить всегда, не ошибаясь ходить по краю – один из образов этого бытия. Вот так Православие и древнеславянский образ интенсивности жизни в синтезе гармонично дополняли друг друга. Понятно, что много всякой опасности, ибо такова жизнь, что из печи может выпасть уголёк. Зато владение огнем обеспечит всем остальным, как и во все времена – способствует наступать на смерть и отвоёвывать у неё новые пространства. Просто порядок закручивается до невероятности, становится все более и более тонкой сложной системой, в которой каждая деталь становится решающей: быть или не быть. Также как в подводной лодке за каждый проводок, за каждое соединение, за каждый маленький болтик или гаечку ответственны люди их установившие в равной степени, как и те, что по долгу службы оказались под толщей воды и ведут свою вахту. Никому нельзя ошибаться. Помоги им всем Господи вернуться домой в семьи. Вот так живое пробивает себе дорогу.

Хотелось бы отвергнуть ложные опасения связанные с религиозным фанатизмом. Вера становится фанатизмом, если уходит радость. Как мы уже сказали, сила воли – это не радость, а насилие. Настоящий набожный народ по послушанию за царя и веру на смерть идет и по послушанию сделает все остальное, ибо в этом случае не угасает радость. Ибо в этом случае не утрачена священная связь с Творцом. Набожный народ не теряет при этом самого важного – он жаждет творчества, полон созидательной энергии. Этот «атомный реактор» надо запускать, научится им управлять и это нести миру. Без жизни на краю пропасти, на вершине бытия человек деградирует, а такой он не нужен никому.