Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

Божественное – источник всех абсолютно радостей, а потому всегда сопряжено со счастьем человека. Это качество выразилось на природе людей многогранно. Для полноты восприятия будем рассуждать о счастье в критериях временного, то есть нам важно видеть то, как именно подобие естества природы человека Богу сказывается на его временной продолжительности, ибо вечность – единственный критерий и свойство Его, оказавшиеся в области разумного постижения. Мы видим вечность через временное. Всякое счастье в человеке, в том числе плотское – от Бога, ибо это образы процесса богообщения. Единственное, что для плоти это связано с огромными нагрузками и оная немощна есть, но так как это все равно остается Божественной радостью, то плоть так и остается пленницей её, но для души это бесконечно мало. Это важное утверждение, которое имеет какое-то прикосновение к философии материалистов эпикурейской школы и к многочисленным их последователям до ныне. Да действительно, удовольствия плоти даны тоже Богом и как бы являются неотъемлемой частью нашей жизни, только ориентированы они на возрастание, а потому в общем процессе становления они сильно скрадываются. Дело в том, что радость – категория духовная и душевная, а потому радости приходящие в душу через эти плотские пути в человеке (как мы выяснили, что природа человека – это различные пути к Богу или разные образы богообщения), настолько далеки от всей полноты многогранности духа, что человеку духовному эти радости богообщения доставляют настоящую боль, которая намного сильнее физической. Потому Бог сократил продолжительность их, сделал их скоротечными во времени, ибо по любви Своей не желает мучить человека. Именно по этой же причине жизнь человека временная, также как временно этот экстаз, наступающий в момент зачатия новой жизни. Мы всю свою земную жизнь несем в себе образ именно этого временного тщедушного и при этом востребованного счастья, которое возникло в момент полового акта. Тогда то, что наделяет нас вечной радостью должно быть всегда и при этом более всеобъемлющим, многогранным и бесконечно ограниченной природе плоти не принадлежит. И для того, чтобы улучить Царствие Небесное, надо уже при этой жизни стать пленником всеобъемлющей радости Божьей. Тогда ад – это приобщение к ограниченной радости опосредовано ничтожных плотских проводников – желающей иметь простор душе тяжело жить в столь стесненном бытии. То есть степень приобщения к радости по времени различная и одна из этих радостей никогда не кончается и, как показывает опыт человечества, радость эта остается навечно даже пребывает на мощах усопших. Если мы стимулируем высшую природу, то счастье получаем только в ней и она нескончаемая. Это можно изобразить перевёрнутым треугольником, один из углов которого смотрит вниз, в котором, чем низменнее природа человека, тем скоротечнее активное время радости от её стимуляции. И наоборот, чем возвышеннее, тем эта радость продолжительнее. То есть, мы видим почему древние строили усыпальницы усопшим им нужно было то от усопших, что вечно и непреходящее, оставшееся от них, от живых. Осознавая это, начинаем понимать почему возникли погосты – это пристанище людей, которые жили ограниченными радостями.

Всякая радость наделена побочным продуктом – оной всегда хочется делиться, что принимаем как аксиому. То есть если много у вас хороших новостей, то хочется рассказать; если много чего-то иного, то хочется раздать. Человек от приобщения или близости к Божественному, всегда наделён многогранным изобилием, переизбытком счастья и излишеством доброго, в чем появляется необходимость делиться. Одна грань радости исходит даже от усопших. Это распознанным оказалось древними через счастье видеть Божий промысел и восторгаться Им. Другую радость называют мудростью – этим наделены люди преклонного возраста. Третье – любовью, что для людей сердешных. Четвёртая радость более материальная – изобилие хлеба, к примеру. Пятая – деторождение есть. Вот таким образом, Бог – радость и Он несёт её во все уголки Вселенной.

Да можно согласиться с эпикурейцами, но эта радость не востребована в той степени, в какой они её провозглашают истиной. По естеству её низости природы Богом определено ей быть стимулированной раз в год или 10–11 месяцев, а бывает вообще ещё реже. Если нет должной всеобъемлющей полноты счастья, то к этому плотскому пути счастья начинают прибегать чаще и даже «совершенствуются в этом» – сие есть извращение, выставляемое как норма в учениях Лоренцо Вала и всех иных последователей греческих, месопотамских и культов прочих. А ведь в условиях жизни суровой соблюдение естественной этой субординации богообщения в образе жизни и аскетического делания, воздержания от удовольствий плоти становится важным условием выживания, то есть даже самым важным.