Русская философия. Анализ истории. том 1

присутствие Творца. Иными словами, образ красоты всегда не рукотворный, и

видим эстетическими гранями живой души. А это, надо сказать, важное

позитивное условие для решения трудных задач. В противном случае даже

говорить об этом не имело бы смысла, ибо в природе не может быть

сверхестественного, выходящего за рамки бытия природы Творца. Причем это

влияние очевидно и обозримо может адекватно проявить себя только в данном

качестве и никаком более. Жизнь – это сущность. Это явлено нам в

математическом корпусе несколько упрощённо. Если логически верно

сложенная цепь суждения – это всегда прямая линия с началом, но без конца, то

противоположность этому всегда есть движение, удерживаемое от логического

развития – движение по окружности, которая против всякой логики.

Что такое везение? Везение – это чудо счастья. Везение – это такая категория

реальности, которая присуща только жизненной Сущности. Вне оной везение

просто немыслимо, ибо в данном случае речь идёт об акте непредвиденного

торжества жизни над смертью. Это такая случайность, благодаря которой живое

продолжает существовать в данной форме и в данных обстоятельствах без

серьёзных утрат. Это то, что оказалось вне нашего очевидного уразумения и при

этом утверждало наше земное бытие. Очевидно, что, если счастливая

случайность, как утверждение живого в данной сложной ситуации, может либо

возникнуть, либо нет, то во Царствии Небесном, царстве полного счастья,

счастливая случайность или везение гарантирована абсолютно на все сто

процентов. То есть степень приобщения к Царствию Небесному становится

определяющим фактором появления счастливых случайностей, оные исходят

только от Бога и Его Райских Обителей, как естественной среды обитания.

Теперь остается пояснить, что такое случайность? Прежде чем ответить на этот

вопрос следует ответить и на другой: какие бывают случайности? Случайности

бывают хорошими или плохими. Как бы жизнь наша вся состоит из них. И тут

тоже работает ещё один закон природы, описанный ещё древними греками:

подобное стремится к подобному. Например, животные собираются в стада или

группы по своему виду каждый; газы к газам; жидкости к жидкостям; твёрдое к

твёрдому и так далее. Каким должно быть естество человека, чтобы к его

подобию стремились бы ему подобные, счастливые случайности? Понятно, что

он должен быть счастливым в Боге, должен быть при жизни уже жителем

Царствия Небесного. Счастье людей всегда может быть лишь в одном случае –

если человек уверенно видит своё будущее, если его не тревожит неизвестность

грядущего, ему всё понятно и он ещё владеет самим собой. То есть счастье

людей не в сытости и комфорте жизни, а в уверенности в себе, обретённое через

победу над самим собой (везде надо добавлять, что с помощью Творца!),

благодаря чему всё обозримое ему подвластно. А сытость и комфорт – лишь

самые последние сопутствующие, прилагаемые и не самые важные, и в то же

время неизбежное дополнение для его счастливого бытия. Состояние духа

характеризуется поведением: либо победа над самим собой, либо умный

поступок без понуждения себя. Более лёгкий выход из трудного положения, в

некотором смысле являются антагонизмами противостоянием тяжести.

Получается, что дураки всегда живут в трудностях, а умные их избегают. Но в

знаковых ситуациях не всегда есть выход из положения для умного, а тот, кто

много терпел и понуждал себя – тот окреп физически и нравственно, и духом. А

так как идти на трудности подталкивает интуиция, то ко всем этим слагаемым

нужно добавить ещё и способность выживать, ибо очень часто выход из

положения требует лезть на гору с названием Голгофа, а не обходить её

стороной. Ведь сие важное обстоятельство дарует возможность свободно и легко

стоять на некоторой тяжёлой точке хорошего обзора – на высоте, на которой

всегда трудно. Высота – это то самое место, с которой открывается вид на

происходящее внизу, всё сливается в одно единое целое гармонии, между

какими-то отдельно взятыми обрывочными понятиями, при созерцании сверху,

вдруг просматривается связь и дурак становится «другом парадоксов». Тяжело

дураку, но так как он силён, то этого просто не замечает, ибо для него это

естественное, также как простое пережёвывание и переваривание пищи, когда-

то в далекие времена становления цивилизации было также огромной

трудностью, но со временем обрело привычное – зато все вокруг оказывается в

области обозрения и тяжесть жизни для него естественное дополнение, а

именно эта тяжесть становится относительной, а потому не становится

трагедией. Каждый самый ленивый несёт какую-то тяжесть жизни, только он её

не воспринимает как тяжесть, но это не означает, что её нет совсем – оная

просто хорошо адаптирована под возможности тела, то есть относительна.

Умный думает, как все устроено, а дурак просто это устроительство видит с

высоты и не ошибается в отличие от умного – потому и везёт всегда. Этот

момент выразился в течение всей истории человечества – человека постоянно

гнался за трудностями жизни, он всегда искал свою вершину – свою Голгофу,

как естественную потребность(!), активированную общением с Богом, где