Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Когда хозяина определили по другому адресу, дом его передали «Высшим художественным мастерским», организованным в 18-ом году³⁴. Да, именно «Высшим», и, пожалуйста, не надо снисходительных усмешечек. В то время в училище подобрался, можно сказать, очень неплохой состав преподавателей: Пэн, Фальк, Малевич, Куприн³⁵, Лисицкий, Якерсон, Пуни. И еще в этом училище преподавал Марк Шагал, до того несколько лет уже поживший в Париже. В Витебск он приехал в 1914 году на похороны отца³⁶. А тут началась война, и Шагал застрял в Витебске. Шагал был не просто преподавателем, он был самым главным – Комиссаром училища³⁷. Его комиссарство заключалось в том, что никому из художников он не мешал преподавать так, как каждый из них считал нужным. Да это было и понятно – времена были такие, крушилось, ломалось, низвергалось все старое, и в том числе, конечно, искусство. Те, кто были причастны к нему, надеялись на большие перемены. Могучий ветер революционного духа, конечно, должен был обеспечить взлет нового во всех сферах искусства и культуры.

Я попал в это Высшее училище 13-ти лет. Учил меня Юрий Моисеевич Пэн. Но я не был для него новичком, ибо в менее зрелом возрасте уже посещал его ателье на улице Гоголя. И был в какой-то степени подготовлен к рисованию гипсов (классических слепков). Перед моими глазами прошли императоры и полководцы Римской империи, а также библейские герои Микеланджело. У Пэна было не так уж много учеников. А мало их было потому, что им приходилось рисовать предметы строго или, как говорится, академично. А у других педагогов дозволялось действовать более свободно, следуя распространявшимся в живописи модным влияниям. Наверно, кой-кому из учеников казалось возможным выскочить в художники без мучительных трудов и испытаний, которые сулил классический традиционный путь. Я же иного пути не видел. Для меня Малевич был совершенно недоступен (у него и занимались более взрослые люди). Его ученики как-то сторонились других и особенно младших. А работы Шагала и тогда вызывали у меня большой интерес. Яркие и необычные, смешные и грустные одновременно, я бы сказал эксцентричные (если бы знал тогда это слово), картины Шагала поражали воображение подростка.

Георгий Фитингоф. Портрет С. Гершова. 1929. Б., кар. 40х30.

Ефим Рояк. 1920-е

В мастерской Ю.М. Пэна. Витебск, 1917

Очень было важно увидеть, как Марк Захарович работает на мотиве и в толпе. Как только мы, ученики помоложе, замечали, что наш Захарович собирается на этюды, хватали мы его причиндалы: зонт, этюдник, мольберт, складную скамейку, чтобы идти рядом с ним. А потом наблюдать, что и как у него получается. Конечно, все время стоять возле него и только смотреть было невозможно. И мы брали с собой картонки, и каждый тоже что-то рисовал.

Выглядело это так: Шагал непринужденно располагался в самой гуще базара между телег, лошадей, коров, коз, мужиков, баб и начинал свою работу. Мы же бросались в разные стороны в поисках интересного объекта. Иногда он останавливал нас: «Куда вы бежите! Вы будете искать красивые места? Так вот, красивые места любой дурак сделает, а вы возьмите некрасивое место и сделайте его красивым». Я не стану доказывать, будто мальчишки понимали, что он хотел сказать. До меня его мысль дошла, когда я стал взрослым человеком. И на практике испытал его совет. Что-то выходило, что-то не совсем, но, во всяком случае, это дало мне много пользы³⁸.

А витебские «Высшие художественные» я благополучно кончил в 1922 году. И меня направили в Петроград, и не иначе, как в Академию Художеств. Абитуриенту было всего-то 15 лет. <…>

Гершов С.М. Воспоминания. Вторая половина 1980-х. Машинопись // Архив Т.Г. Федотовой-Гершовой, Санкт-Петербург.

Опубл.: Бюллетень Музея Марка Шагала. Вып.14. Витебск, 2006. С. 26–27, 37 (публ. Т.Г. Федотовой-Гершовой).

9. Е.С. Школьник

<…> Первая мировая война и Гражданская война непосредственно Витебска не задели. Население города значительно меньше испытывало голод и другие невзгоды, чем население Петрограда и других городов. Кроме того, Витебск не знал разрушений. Многие художники, музыканты из разных городов устремились в Витебск. В течение пяти-шести лет после революции город стал культурным и художественным центром. В Витебске были организованы консерватория под руководством профессора Штейна, знаменитого музыканта Малько, Художественно-практический институт³⁹, открыты библиотеки, клубы, школы.

Художники принимали самое деятельное участие в оформлении города: были расписаны заборы и трамваи, проводились выставки работ студентов института, строились временные памятники политическим деятелям и т. д.

В Витебске работали тогда художники самых разных направлений. На выставках и в дискуссиях, которые состоялись в институте и вне его, художники отстаивали свои взгляды и точки зрения на пути развития нового революционного искусства. Диспуты проходили очень бурно. Мы, малыши, сидели и слушали выступления ораторов, затаив дыхание, зачастую ничего не понимая; но нам все это было очень интересно.