Русская книга о Марке Шагале. Том 2

2. Открыть в доме № 11 по улице Дзержинского Дом-музей М. Шагала, в котором он жил продолжительное время. <…>

3. Шагаловскому комитету совместно с причастными службами горисполкома, другими учреждениями и организациями города подготовить и провести в июле 1992 года Шагаловские дни в Витебске, в рамках котор[ых] предусмотреть проведение Шагаловского пленэра и художественной выставки по его итогам, вторых Шагаловских чтений, открытие Дома-музея М. Шагала, памятного знака и мемориальной доски.

4. Переименовать улицу Дзержинского Железнодорожного района города в улицу имени М. Шагала³⁰². <…>

Заместитель председателя исполкома Б.К. Лапинский

За управляющего делами исполкома В.С. Адотик

ГАВО. Ф. 2222. Оп. 5. Ед. хр. 26. Л. 2–3.

331. Д.К. Марк Шагал: Новое открытие

[Ноябрь 1991 г.]

Еще десять лет назад, в 1981 году «Советский энциклопедический словарь» сообщал о всемирно известном художнике Марке Шагале следующее: «Шагал Марк (р.1887) – французский живописец и график. Фантастические иррациональные произведения… отмеченные тонкой красочностью, часто неопределенной проработкой форм».

На Родине долгие годы имя художника не упоминалось – будто и не было у нас такого самобытного, неожиданного таланта, как Шагал. Встречи с его работами начались для нас сравнительно недавно, и каждая выставка приближала к нам фантастический, но такой знакомый и узнаваемый мир его картин. Полотна Шагала стали для нас любимы и необходимы – как и должно было быть. И вот – новая встреча.

В Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу открылась выставка «Шагал в России»³⁰³. Наряду с уже известными работами из фондов Третьяковки, Русского музея и частных коллекций здесь представлена серия живописных панно, выполненная художником для Еврейского камерного театра. <…>

Эти панно – своего рода живописный манифест мастера. Свое понимание эстетики, национального театра, своеобразное видение мира искусства – музыки, танца, драмы и литературы – художник выразил в причудливом сплаве реальности и фантазии, гротеска и мягкой иронии, смещая привычные логические и визуальные представления об окружающем мире.

Эти замечательные произведения были скрыты от нас в течение десятилетий. После закрытия Еврейского камерного театра в период борьбы с формализмом панно Шагала были сняты со стен, намотаны на вал и отправлены в запасник Третьяковской галереи. Лишь в 1989 году при содействии швейцарских и немецких реставраторов были начаты восстановительные работы, длившиеся около двух лет. И вот после турне по городам Швейцарии и Германии экспозиция выставки представлена в Москве. Далее ее путь лежит в Петербург, в другие страны.

Литературная Россия (М.). 1991. № 45. 12 ноября. С. 24.

Часть VII Воспоминания о Марке Шагале

1. Р.М. Мазель

<…> В описываемое время я уже был учеником худ[ожника] Ю.М. Пена, имевшего художественную школу в Витебске. Пен приходился мне дальним родственником и он принял меня в свою школу еще когда мне было только 12 лет. <…>

Преподавание Пен вел по старым академическим канонам: геометр[ические] фигуры, гипс и т. д. Правда, позже мы с ним ходили на этюды и это дало мне некоторые навыки композиционные и живописные. Забавно было отношение ко мне и Пену, когда мы писали этюды в городе. «Ну он еще мальчик, ему простится (это про меня), а вот пожилой еврей чем занимается!» Это были суждения о нас. <…>

Рувим Мазель. Автопортрет во время малярии. 1923. Б., акв., кар. 26, 7 х 18,2. ГМИК

В школе Ю.М. Пена вместе с несколькими учениками-профессион[алами?] было много праздных детей местной знати, крупных чиновников и [одно слово нрзб.], но в общем атмосфера была довольно оживленной и работали с увлечением.

Через некоторое время в школу привели красивого, белокурого мальчика с тонкими, нежными чертами. Это был Миша Либаков – мой будущий ближайший друг. В начале нашего знакомства я был озорным и довольно грубым мальчишкой (ведь никакого воспитания я не получил и вырос на улице), почему-то не взлюбил Либакова и обращался с ним плохо, доводя его часто до слез. Однажды он пришел в школу в ярко-красных валенках, – это мне и моим буйным товарищам показалось чем-то безобразным и вызывающим. Мы тогда довели его до слез, и он долго после этого не приходил в школу. Но Пен заставил меня к нему пойти и помириться с ним. С тех пор мы были почти неразлучны с ним до самой его смерти.

Марк Шагал. Витебск, около 1907. Фотоателье А. Мещанинова

Лейба Шульман (Леон Шульман Гаспар). Витебск, 1900-е

Осип Цадкин. Портрет М. Либакова. Гипс. Бюст.1910

Осип Цадкин. Л. Лисицкий. Гипс. Барельеф. 1909

Большую часть дня я проводил у Либаковых, где его баловали как самого младшего из 9 человек детей, и меня как любимого его друга принимали тоже как родного. Миша был очень интересным мальчиком и с детства обладал тонким вкусом и очень любил театр. Четыре его брата были провинциальными актерами и его судьба впоследствии была также тесно связана с театрами. <…>