Русская колыбельная

«Странно…», — с трудом подумалось ему, — «Мне было так тяжело все эти дни, когда смотрел на людей, ехал мимо них, было так непросто, даже с Лин было непросто. А теперь она куда–то ушла, её нет, и я…».

Тут мысли споткнулись. Альберт не знал, что думать дальше. Он хотел, чтобы Лин вернулась, однозначно. Но точно так же он никак не мог избавиться от чувства лёгкой обиды.

Эта обида, как ни странно, что–то изменила. Альберт не чувствовал больше ничего, кроме неё, словно обида на жену была не чем–то лёгким, а наоборот, животным инстинктом, необходимым для выживания, как чувство голода.

Альберт посмотрел на часы. Почти двенадцать. Ноги всё ещё несли его, и Альберт не смотрел куда именно. Единственное, что он видел периферийным зрением, что уже давно покинул центр.

Сколько он шёл? Альберт потерял счёт времени, но подумав о том, что прошел немало километров, почувствовал, что ноги у него замёрзли и болят.

Он достал телефон, чтобы проверить, звонила ли жена. Не звонила. Альберту показалось, что она позвонит, вот–вот позвонит, а потому он не стал убирать аппарат в карман, держал перед собой, раз за разом нажимая кнопку включения, чтобы экран не затух. Поднялся ветер, пальцы замерзли и не слушались, и Альберту все–таки пришлось положить телефон в карман.

Альберт грел руки в карманах пальто. Ветер чересчур усилился. Альберт поднял голову, осмотрелся вокруг, и внезапно понял, что он почти пришёл к домой — оставалось пройти квартал или полтора. Как–то так ноги сами пошли привычным маршрутом.

Логично до горечи. Беспомощно до печали.

Альберт усмехнулся. Конечно. Куда же ещё он мог прийти, как не домой. Даже полностью отдавшись случаю, он прошёл той же дорогой, какой ходил всегда.

Дойдя до подъезда, Альберт вошёл внутрь, и, только оказавшись в тепле, понял, насколько же холодно на улице. У него сразу потекло из носа, пришлось утереться рукавом, благо, что в лифте Альберт ехал один.

Подойдя к двери своей квартиры, он хотел открыть её ключом, но не смог. Сначала Альберт подумал, что просто замёрзшие пальцы плохо слушаются, но, нет, с той стороны был вставлен такой же ключ.

— Лин! — бешено заколотил кулаком в дверь Альберт. — Лин!

Бесконечная секунда, две, десять. Лёгкие шаги.

Альберт сказал тише, чем хотел:

— Лин, это я…

Провернулся ключ. Дверь открылась. Лин стояла дверном проёме, а из–за её спины звуки кухни, раскаленной плиты.

Молча отойдя в сторону, жена пропустила Альберта в прихожую и закрыла дверь.

— Лин, — сказал Альберт. — Лин, я…

— Мудак ты, — перебила его Лин и криво усмехнулась. — Я бы тебе сковородкой по башке дала. Но она занята. Жарю яичницу…

— Лин!!!

Кинувшись к жене, Альберт обнял её, прижал к стене, поцеловал. Та запищала, отбиваясь, но не сильно — довольная.

— Извини пожалуйста, Лин…

— Ты тоже извини, — шептала она ему, не прекращая обнимать. — Я тоже…

Лин смотрела на него виноватым взглядом и осторожно улыбалась.

— Наговорили мы друг другу чуши, да? — Лин коротко всхлипнула, утёрла выступившие слёзы.

— Да…

Альберт снова приблизился к ней, взял её лицо руки, поцеловал, уже нежнее, более тягуче, с наслаждением. Губы Лин, мягкие, с привкусом губной помады и ее собственным, ни с чем не сравнимым, самым лучшим запахом.

— Но ведь всё будет хорошо, даже если сейчас есть проблемы? — прошептала она между поцелуями. — Мы же постараемся?

— Да…

— И даже если всё меняется, даже если всё правда так, как ты говоришь, и правда есть эта беспомощность, всё же будет хорошо?

Альберт отстранился от жены. Поцеловал её мокрые от слёз глаза и пообещал.

— Да, — в этом обещании тоже чувствовалась ложь, но иного типа. — Всё будет хорошо, — сказал Альберт.

А подумал он тем временем: «Я во всём разберусь».

— Лучше тебе умыться», — сказал Альберт. — Накрывай на стол.

Лин скрылась в ванной комнате.

Альберт же, сняв верхнюю одежду, прошёл в кабинет, проверить кое–что.

Там, достав из рабочего стола испаритель и ампулы с фанейротимом, Альберт кинул беглый взгляд на экран монитора, и увидел уведомление: пришло письмо.

— Альберт, я накрыла! — донеслось из другой комнаты.

— Иду! — ответил он, быстро открывая электронную почту.

«Re: По поводу Адкинса», — тема сообщения. И приписка, — «Удалите после прочтения».

Ампул достаточно, испаритель исправно работал. Прикрыв их папкой с делом Адкинса, Альберт свернул вкладку электронной почты и вышел к жене.

Глава 11

Произошедшее вернуло Альберту аппетит, он, признаться, не понимал, в чем дело: таинственное письмо от Кенью, или же примирение с женой, что именно вернуло его к жизни? А может быть причина в том, что он не ел почти сутки?

— Так что же ты делала? — спросил Альберт у жены, отодвинув пустую тарелку и расправившись с чашкой кофе. — Когда ты ушла. Я уж подумал, что ты действительно пойдёшь к «Вавилонской башне» …

Лин поморщила нос:

— Идиотское название. Нет, мне просто нужно было проветрить голову. Сперва остыла на холодке, потом зашла посмотреть пару вещей в магазин… Ну, потом вызвала такси. Я думала, ты уже там.

— Я шёл пешком.

— Ну не идиот ли? — Лин всплеснула руками.