Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

В отличие от Стивы его сестра Анна не чуждается «высокопарных» слов, но толку от них нет никакого: «Она постоянно повторяла “Боже мой! Боже мой!” Но ни “Боже”, ни “мой” не имели для неё никакого смысла. Мысль искать своему положению помощи в религии была для неё, несмотря на то, что она никогда не сомневалась в религии, в которой была воспитана, так же чужда, как искать помощи у самого Алексея Александровича. Она знала вперёд, что помощь религии возможна только под условием отречения от того, что составляло для неё весь смысл жизни».

Алексей Вронский тоже «никогда не знал семейной жизни. Мать его была в молодости блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и в особенности после, много романов, известных всему свету. Отца своего он почти не помнил и был воспитан в Пажеском корпусе».

«В его петербургском мире все люди разделялись на два совершенно противоположные сорта. Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержным и твёрдым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, – и разные тому подобные глупости. Это был сорт людей старомодных и смешных. Но был другой сорт людей, настоящих, к которому они все принадлежали, в котором надо быть, главное, элегантным, красивым, великодушным, смелым, весёлым, отдаваться всякой страсти не краснея и над всем остальным смеяться».

Мир, в котором живёт Анна, сравнивается Толстым с эпохой Рима времён упадка. Заражённый страстью к зрелищам и чувственным удовольствиям, он ненасытно требует для себя новых и новых острых ощущений. Таким жестоким зрелищем являются скачки, на которых присутствуют «государь» и «весь двор» – возбуждённая предстоящим торжеством праздная толпа. Во время скачек из семнадцати человек попадало и разбилось более половины. Одна из светских дам произносит при этом знаменательную фразу: «Волнует, но нельзя оторваться. Если б я была римлянка, я бы не пропустила ни одного цирка». Скачки с их соперничеством и катастрофическим движением по замкнутому кругу – символ современной цивилизации, сползающей в своей безумной круговерти на бездуховные, плотские пути.

Левин говорит Стиве Облонскому за обедом в фешенебельном ресторане: «Мы, деревенские жители, стараемся поскорее наесться, чтобы быть в состоянии делать своё дело, а мы с тобой стараемся как можно дольше не наесться и для этого едим устрицы… “Ну, разумеется, – подхватил Степан Аркадьич. – Но в этом-то и цель образования: изо всего сделать наслаждение”». Погоня за наслаждениями с жадными, голодными глазами, дурная бесконечность увеличения количества этих наслаждений – вот смысл жизни светского общества, к которому принадлежит Анна.

В «Дневнике писателя» за 1877 год Достоевский, вторя Толстому, напишет: «Все как на постоялом дворе, как будто завтра собираются вон из России». Ощущение непрочности человеческих связей – весьма характерная и знаменательная особенность эпохи 1870-х годов, времени развития буржуазных отношений. От дома Облонских, в котором «всё смешалось», мысль Толстого обращается к России, в которой «всё переворотилось и только ещё укладывается». «Развод» и «сиротство», крушение некогда устойчивых духовных связей – ведущая тема «Анны Карениной». На смену эпосу «Войны и мира» в русский роман 1870-х годов настойчиво вторгаются драматические, трагедийные начала.

Драматизм проникает и в построение романа, который состоит как бы из двух произведений, развивающихся параллельно друг другу: история семейной жизни светской женщины Анны Карениной и судьба дворянина Константина Левина, живущего в деревне, занимающегося усовершенствованием своего хозяйства, своих отношений с крестьянами. Пути этих героев не пересекаются друг с другом на протяжении всего романа: одна-единственная встреча Левина с Анной в финале ничего не меняет в жизни героев. В литературной критике даже возникло мнение об отсутствии художественного единства в романе, говорили о его распаде на две не связанные друг с другом темы.

Толстого очень удручала такая критическая глухота, и в специальном объяснении он показал, что «Анна Каренина» – цельное произведение, но «связь постройки сделана не на фабуле и не на отношениях лиц, а на внутренней связи». Для чего Толстому потребовалось включить рассказ о жизни двух разных героев в один роман? В чём заключается «внутренняя связь» между судьбою Анны Карениной и жизнью Левина?