Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Замечания благочинных о том, что попечительства уклоняются от исполнения своих прямых задач – в сфере благотворительности (на деле, помощи духовенству и бедным прихожанам) и просвещения – не лишены основания. Попечительства считали приоритетным направлением своей деятельности постройку, ремонт и украшение храмов, а не оказание финансовой помощи духовенству, церковно-приходским школам и т. д. Вот, например, как действовали попечительства Николаевского уезда Самарской губернии. В слободе Пестравка местное общество произвело окраску храма снаружи и исправило железную крышу. Было затрачено 550 рублей. В с. Вязовка попечители построили священнику дом за 450 рублей; приобрели новый колокол 184 пуда за 470 рублей. В с. Подъём попечительство выручило от посевов хлебов 443 рубля, двести из которых было потрачено на покупку риз[195]. В начале XX века сбор средств попечительствами вызывает волнения среди прихожан[196]. Они отказывались жертвовать на церковь. В рапорте за 1907 г. одного из благочинных Бузулукского уезда Самарской епархии говорится, что «попечительства существуют лишь номинально, деятельности никакой не проявляют, так как не имеют средств»[197]. Сократились пожертвования, а следовательно и расходные суммы. Если в 1902 г. по 2-му округу Самарской епархии было израсходовано более 14 тыс. рублей[198], то в 1912 г. – лишь 2 тыс., так как «значительная часть пожертвований уходила на нужды строительных компаний»[199]. В результате между руководством церковно-приходских попечительств и причтами возникали разногласия и споры. Таким образом, расчеты правительства на то, что ЦПП помогут решить проблему с материальным обеспечением духовенства, причем не за счет казны, а за счет прихожан, – не оправдались. Правительство и верхушка церковной иерархии пожертвовали серьезной реформой прихода ради достижения весьма сомнительной возможности улучшить отношения между причтом и верующими, так как влияние церкви в народе неуклонно падало, а власти стремились как раз к обратному. В попечительствах увидели мостик, который бы объединил интересы церкви и прихожан. В то же время власти опасались зайти в реформировании слишком далеко. По замечанию западного историка Дж. Фриза, «кампания с открытием попечительств застопорилась, так и не достигнув своей истинной цели. Фактически, попечительства появились в значительных количествах в тех епархиях, где существовали исторически сложившиеся традиции братств, где власти ввели попечительства раньше, или где они были созданы в результате давления епископа»[200]. Неудача с учреждением церковно-приходских попечительств объясняется, в конечном счете, двойственностью и нерешительностью реформаторской политики.

К началу XX столетия стала заметной тенденция к преобладанию общественного, светского элемента в составе ЦПП, хотя попечительства должны были являться образцом совместной деятельности мирян и духовенства, направленной к их обоюдной пользе. С точки зрения духовенства подобные, светские по составу, органы – в том числе попечительства – не отвечали интересам Церкви[201]. Что же касается мирян, то они, по мере превращения попечительств в преимущественно светские организации, видели всё меньше разницы между ними и земствами[202]. Деятельность ЦПП по целому ряду позиций перекликалась с деятельностью земств[203]. В этих случаях попечительства проигрывали земствам, так как крестьяне обычно отдавали предпочтение последним[204]. Если же учесть, что основная часть попечительств создавалась именно на селе, становится очевидным, какой серьёзный удар нанесло по системе церковно-общественного самоуправления неудачное соперничество с земством.

Попытка реорганизации приходской жизни нашла неожиданное продолжение в указе Св. Синода от 18 ноября 1906 г., в котором говорилось о расширении полномочий прежних ЦПП и создании так называемых церковно-приходских советов[205]. Они возникали прежде всего там, где не функционировали попечительства. По отношению к последним они играли дублирующую роль. Создание церковно-приходских советов представляло собой вторую попытку вдохнуть жизнь в правительственную идею подконтрольного церковно-общественного самоуправления.