Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Начавшаяся в 1904 г. русско-японская война вызвала целую волну патриотических заявлений и желание помочь русской армии, сражавшейся на Дальнем Востоке. Сразу же после начала боевых действий во всех церквях произносились молитвы о даровании победы русскому оружию. Монастырям и церквям предлагалось отчислить из своих средств какую-либо сумму на лечение раненых и больных воинов и помощь семействам лиц, призванных на войну. Настоятелям и настоятельницам монастырей и духовных учреждений Самарской епархии предписывалось сообщить, какие у них могут быть свободные помещения под госпитали и на сколько кроватей, а также изыскать как средства для поддержания этих госпиталей на всё время надобности в них, так и благонадёжных лиц из среды поселян для ухода за больными и ранеными. Во всех храмах за каждым богослужением производился особый тарелочный сбор в пользу воинов. А для лучшей организации помощи учреждался специальный епархиальный комитет[285].

Самарский епископ извещал обер-прокурора Св. Синода о согласии духовенства 10-го благочинного округа Бузулукского уезда и 1-го округа Бугурусланского уезда выделить на нужды армии и флота со всех получаемых доходов по 3 рубля и 1 %. В ответ на всеподданейшем докладе К.П. Победоносцева император начертал 23 апреля 1904 г.: «Прочел с удовольствием и искренне благодарю»[286]. Чуть позже самарское духовенство Бугурусланского, Бузулукского, Николаевского и Новоузенского уездов принесло в пользу общества Красного Креста, вдов и сирот павших нижних чинов, на санитарные нужды действующей армии и усиление флота пожертвования: единовременное – в количестве свыше 730 рублей и постоянное – в виде помесячных процентных отчислений из братских доходов причтов, церковных сумм и жалованья или таких же взносов от 1 до 6 руб. с причта, причем причтами 5-го благочинного округа Николаевского уезда решено собирать с церквей округа помесячно в течение года 500 руб. в помощь осиротевшим семействам воинов-уроженцев Самарской епархии[287].

Особое внимание уделялось детям воинов, павших или раненых в войнах. Епархиальные власти стремились чтобы эти дети принимались в приюты, устраиваемые при наиболее обеспеченных церквах и монастырях. Желая выяснить какие из мероприятий и в каком масштабе могли бы быть осуществлены в этом направлении, епархиальные власти разработали положение, включавшее в себя: 1) мероприятия, не требующие дополнительных казённых ассигнований (освобождение от платы за учёбу, например) и 2) мероприятия, для которых необходимы такие ассигнования (помощь тем, кто взял на воспитание сирот)[288]. Надежда епархиального начальства на то, что будет развиваться, прежде всего, первый тип мероприятий, нашла живой отклик со стороны духовных заведений епархии. Так, в войну с Японией, монастыри епархии готовы были принять на своё полное содержание 120 детей, а учебные заведения духовного ведомства – отменить существующие ограничения при приёме и предоставить стипендии почти для 170 детей[289].

В мирное время в приходах также осуществлялся сбор пожертвований в пользу раненых и больных воинов. Так, например, согласно данным духовной консистории, в Самарской епархии он составил в 1889 г. 965 руб. 45 коп.[290], а в 1908 г. – 519 руб. 60 коп.[291]

Благородную миссию по оказанию помощи пострадавшим от военных конфликтов православная церковь осуществляла совместно с другими ведомствами и организациями. При этом церковные приходы играли, по сути, роль первичных ячеек. Другим ведомствам для сбора средств уже не надо было создавать свои собственные структуры. Их безвозмездно предоставляла церковь.

Главным партнёром церкви в этом деле выступило Российское общество Красного Креста. Обращение председателя РОКК к духовным властям с просьбой «принять к сердцу интересы Российского общества Красного Креста приглашением священнослужителей возможно чаще обносить кружки в церквях и соответствующими поучениями приглашать верующих к деянию на доброе дело» нашло живой отклик[292]. В 1895 г. Св. Синод постановил об особом сборе в пользу общества. Во всех храмах вывешивалась специальная афиша о сборе, а священник обращался к пастве с соответствующей проповедью[293]. О степени успешности начатого дела и роли духовенства в нём можно судить по посланию председателя РОКК, в котором, в частности, говорилось, что императрица Мария Фёдоровна (общество находилось под её покровительством) признавала заслуги православного духовенства «всегда сердечно относящегося к целям общества», и выражала по поводу их совместной деятельности своё удовольствие[294].