Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Митрополит Евлогий в «Пути моей жизни» объясняет этот революционно-нигилистический настрой жизненным опытом типичного семинариста, выходца, как правило, из среды деревенского духовенства. Его религиозное воспитание развивало в нем острое чувство справедливости, порождало протест против ее недостаточности в общества, против эксплуатации и социальных обид, которые он наблюдал вокруг себя с раннего детства[362]. Большинство семинаристов было детьми сельских батюшек – почти сплошь бедняков с большими семьями. В такой семье рос, например, и владыка Евлогий. Отец его был священником по призванию и поначалу в своих проповедях корил сельских кулаков, защищая бедняков. Но когда дети выросли и всех их надо было отправлять в город на учёбу, а денег не было, ему пришлось унижаться перед теми же кулаками, просить у них помощи, а за это кормить и поить их. Тут уже и речи не могло быть об укорах в проповедях. Если у юноши, воспитанного в таких условиях и впитавшего в себя понятия христианской нравственности и справедливости, отсутствовала глубокая вера в Бога, не допускающая насильственных методов борьбы, он превращался в революционера. Поэтому разночинцы-радикалы, революционеры-интеллигенты были в XIX веке преимущественно выходцами из духовных семей, семинаристами или бывшими семинаристами[363].

Революционное движение 1905–1907 гг. стало катализатором социальной активности и для воспитанников семинарий. В феврале 1905 г. произошли волнения в Витебской, Московской, Ярославской, Екатеринославской и Кавказских духовных школах. В марте – апреле беспорядки наблюдались среди воспитанников Тамбовской, Олонецкой, Архангельской (уволено 40 человек) и Литовская (распущена до осени) семинарии[364]. Первый съезд семинаристов состоялся во Владимире 16–19 июля 1905 г. в условиях полной конспирации; на нем был обсужден проект реформы духовной школы, который стремился приблизить духовную семинарию к общеобразовательным учебным заведениям. Требования съезда включали отмену балльной системы (следовало оставить две оценки – «удовлетворительно» и «неудовлетворительно»), уничтожение разрядных списков, свободу в выборе учебников и пр. Семинаристы требовали свободы в отношении читаемых ими книг, ослабления семинарской дисциплины, разрешения учреждать кассы взаимопомощи, отмены стеснений в выборе квартир[365]. Большинство требований было удовлетворено. В 1905 г. похожая картина наблюдалась во многих семинариях[366]. Полосу осенних волнений открыла Харьковская семинария, подав петицию и объявив забастовку уже 18 сентября. Вскоре заволновались Полтавская, Пензенская, Черниговская, Воронежская, Тамбовская. Далее семинарские бунты приобрели стихийность.

«Общий подъем революционного движения нашел живейший отклик среди учащихся Пензы», – пишет один советский автор[367]. Девятого октября 1905 г. ученицы 5-го, 6-го и 7-го классов Пензенского женского епархиального училища начали забастовку. Они предъявили требование расширить учебную программу так, чтобы иметь возможность на основе полученных знаний поступить в высшее учебное заведение. Вторым требованием было разрешить свободно посещать увеселительные места. Епархиальное начальство распорядилось прекратить занятия, а воспитанниц распустить по домам. Шестого октября 1905 г. пензенский губернатор просил министра внутренних дел содействия в закрытии местной духовной семинарии ввиду того, что там начались беспорядки и волнения. Восьмого числа ректор семинарии отец Петр и епископ Тихон обратились к губернатору с просьбой силой удалить семинаристов из здания и частных квартир. На следующий день в 6 часов утра в семинарию прибыла рота солдат и сорок казаков для насильственного выдворения семинаристов из здания. Идейным вдохновителем беспорядков был некто Милов, живший вне семинарии и поддерживавший отношения со студентами других учебных заведений[368].

В Самаре пристав 1-й части города докладывал начальнику полиции о компании нетрезвых молодых людей, которые вечером 23 мая 1903 г. катались на лодке по р. Самара, ругались, кричали «ура!» и лозунги: «Крестьянам свобода!», «Царя не надо, к черту его!» Все это происходило при собравшейся на берегу толпе народа. Когда полиция все-таки задержала возмутителей спокойствия, оказалось, что двое из них – бывшие студенты (один учился в Казанском университете, где и будущий «вождь мировой революции» В.И. Ульянов), а также сын титулярного советника В. В. Архаров, трое воспитанников 3 и 4 классов Самарской духовной семинарии (причем, один уже бывший) и каким-то образом затесавшийся в эту компанию крестьянин (!) из Бузулукского уезда[369]. Случилось это происшествие, кстати, еще до революционных событий, что прекрасно иллюстрирует общие настроения учащейся молодежи того времени и семинаристов, в частности.