Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Касаясь предмета настоящего исследования, отметим, что развитие капиталистических отношений в России в 1861–1917 годах не могло не отразиться на положении православной церкви, и в особенности на состоянии ее экономической базы, или, если говорить точнее, церковного хозяйства. Под ним понимаются, во-первых, совокупность тех материальных объектов, которыми распоряжалась церковь (земельные владения, постройки, ценные бумаги и пр.), во-вторых, организационная структура, позволявшая осуществлять экономическую деятельность, и, в-третьих, способы получения дохода в результате использования указанных материальных объектов. Либеральные реформы Александра II предоставили церкви значительные возможности в плане осуществления хозяйственной деятельности, хотя контроль над ней со стороны государства, безусловно, сохранялся.

В организационном отношении церковно-хозяйственной деятельностью в епархии руководила консистория, куда стекались финансовые ручейки со всех приходов, а также находилась текущая документация о суммах, собранных церквами и попечительствами. В приходах агентами консистории выступали отцы благочинные, заправлявшие всеми, в том числе и хозяйственными, делами в своих благочинных округах. Ими и настоятелями приходских церквей составлялась вся первичная документация о положении в приходах, поступавшая затем в консисторию. При кафедральных соборах и соборных церквах существовала должность ключаря, выполнявшего административно-хозяйственную функцию наблюдения за сохранностью и использованием церковного имущества, его учета и инвентаризации. Она была второй по значимости после должности настоятеля[383]. Хозяйственными делами архиерейского дома занимался специальный штат во главе с экономом.

Влияние новых, бурно развивающихся экономических отношений внешне выразилось в изменении способов получения церковью доходов в сфере землепользования, операций с недвижимостью и финансовыми ресурсами. При этом надо иметь в виду, что церковь не являлась собственником в полном смысле слова, будучи официальным государственным ведомством. Вся ее собственность (за исключением той, которая предоставлялась приходскими обществами) считалась государственной. Поэтому правильнее было бы вести речь о государственно-церковной собственности – своеобразном юридическом феномене, порожденном зависимым положением церкви от светской власти.

Важную роль в структуре церковного хозяйства играло землепользование. Земля имела особенно большую ценность для сельского духовенства, давая средства к существованию. Каждой сельской церкви отводился земельный участок от 33-х до 99-ти десятин в зависимости от штата причта и плодородности почвы. В средневолжских епархиях на причт приходилось в среднем 30–40 дес. земли[384]. В южных степных районах Самарской губернии (Николаевский и Новоузенский уезды) размеры земельных участков церквей достигали 60–90 дес.[385]

Сводом законов Российской империи устанавливалось положение, по которому там, «где не отведено церквам земли или где у крестьян менее 4 десятин на душу, обязывать прихожан назначать причту соразмерное вознаграждение ежегодным взносом денег, или доставлениями продуктов по расчислению»[386]. Также церкви назывались «ружными» (от слова «руга», т. е. натуральная или денежная помощь).

В 1890-е гг. в европейской части России церквей, наделённых землёй, было 28 тыс. 769. Из них городские церкви, владеющие землёй, составляли 1 тыс. 117 (3,9 %). Всей церковной земли было примерно 1 млн. 671 тыс. 198 десятин, из которых 96 тыс. 194 дес. принадлежали городским церквям (5,8 %), а 1 млн. 575 тыс. дес. – сельским (94,2 %)[387].

По размерам своих земельных владений церкви также различались между собой. У 245 церквей имелось от 250 до 500 дес. земли, у 50 церквей от 500 до 1 тыс. дес., 29 церквей имели от 1 до 1,5 тыс. дес., но большинство, конечно, не могло рассчитывать на такую величину земельных наделов и ограничивалось теми участками, которые выделяло правительство. В среднем, в европейской полосе России, в том числе и в Самарской, Симбирской и Пензенской губерниях, их размеры не превышали 57–60 дес. на каждую церковь[388].

Ценность церковной земельной собственности без строений, заводов, лавок и пр. составляла 116 млн. руб. сер. Землевладение церкви имело тенденцию к увеличению. Так, к 1905 г. церковной земли прибавилось на 200 тыс. дес.[389]