Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

С середины 60-х гг. XIX столетия процессы капитализации начинают утверждаться в церковном хозяйстве повсеместно. Полученный урожай с выгодой продавался, а вырученные средства частью пускались в оборот, частью шли на оплату труда наемных работников и содержание членов причта и их семейств. Чистая прибыль с одной десятины земли среднего качества составляла свыше двадцати рублей в год[403]. Причем земля сдавалась в аренду сразу на несколько лет, вопреки официальному законодательному положению. Так, например, крестьянин с. Бессоновки Пензенской губернии Иван Петрушков взял в аренду 160 дес. 450 саж. земли, принадлежащей кафедральному собору Пензы, сроком на 12 лет (с 1901 по 1913 г.). Он должен был выплачивать собору 1 тыс.300 руб. ежегодно. В случае неуплаты причт имел право отказать в аренде. На арендуемой земле Петрушкову разрешили построить сторожку. Договор об аренде был утвержден членами Пензенской духовной консистории с одобрения епископа[404]. В феврале 1911 г. причт того же собора в лице протоиерея Владимира Лентовского сдал в аренду крестьянам с. Новые Черкасы землю в количестве 167 дес. 455 саж. сроком на 12 лет, считая с посева парового поля в 1913 г. и кончая посевом ярового поля в 1925 г. При этом озимый посев 1924 г. на урожай следующего года должен был принадлежать арендаторам. Они обязались вести хозяйство по трехпольной системе без использования масляничных растений, засоряющих почву. Плата составляла 2 тыс.500 руб. в год, соответственно за весь период – 30 тыс. руб. В обеспечение исправного выполнения ими договора арендаторы вносили залог в сумме 500 руб., который возвращался по окончании аренды. Причт все это время мог пользоваться процентами с залога. За нарушение условий договора залог, равно как и произведенный посев, доставались причту[405]. Самарский архиерейский дом сдавал в аренду купцам Н. Мясникову, И. Смирнову и В. Балакину участок пахотной земли, водяную мельницу у с. Елшанка, рыбные ловли по р. Самара и озерам, а также сенокосные пожни[406].

Для городских церквей землевладение не играло столь значимой роли, как для сельских. Главный источник дохода городских причтов заключался не в землепользовании, а в общественных пожертвованиях и в государственных субсидиях. Городская церковь, конечно, тоже владела землёй, которую ей выделяли городские власти для постройки храма или подсобных помещений. Некоторые церкви владели сенокосными пожнями.

Городские причты часто сдавали в аренду помещения, торговые лавки и места, строения, усадебную и сенокосную земли. В Ульяновском архиве сохранились договоры с частными владельцами на аренду лавок. Например, некий врач А.И. Банцеков и священник Симбирской Воскресенской церкви А.П. Сокольский, являвшийся к тому же уполномоченным Симбирской духовной консистории и членом Комитета по управлению епархиальным свечным заводом, заключили соглашение о том, что Банцеков сдает Комитету на три года лавку в два этажа для продажи свеч, ладана, лампадного масла и икон за плату в 600 руб. в год[407]. Спустя месяц тот же Сокольский договорился с мещанином Д.С. Смирновым о сдаче ему в доме на углу Большой Саратовской, Панской и Чебоксарской улиц Симбирска помещения из двух комнат под магазин[408]. Недвижимое имущество имели почти все городские церкви. К примеру, в Самаре Успенская церковь владела каменным 2-х этажным домом, флигелем, двумя часовнями, одна из которых находилась при церковной ограде, а другая – на берегу Волги[409]. Старейшая самарская Спасо-Преображенская церковь имела в своем распоряжении каменный двухэтажный дом, деревянный тесовый корпус с погребами, два деревянных амбара, каретник с двумя конюшнями, часовню за р. Самара на Уральском тракте[410]. Городские власти иногда выделяли церкви участки земли на городской территории для строительства домов для причта. Троицкой церкви г. Самары, например, была выделена усадебная земля в 40 сажень, а также дворовое место между Троицкой и Предтеченской улицами, которое, правда, вскоре было отсуждено по решению Самарского окружного суда мещанину Бедину[411].

В отдельных случаях Синод разрешал продавать церковную недвижимую собственность. В указе от 12 января 1906 г. говорилось: «…поручить епархиальным начальствам…входить с представлениями о продаже недвижимых имений, составляющих основной источник обеспечения и поддержания церквей и монастырей, только в тех случаях, когда…извлечение дохода с недвижимых имуществ личным хозяйством окажется невозможным или совершенно безвыгодным, а продажа имений может принести церкви существенные выгоды, при этом…испрашивать на сие всякий раз разрешение Св. Синода»[412].