Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

Протесты прихожан против любых выплат в пользу церкви в начале XX века часто вспыхивали в ряде районов Среднего Поволжья. Например, в с. Васильевка Бузулукского уезда Самарской губернии крестьяне заявили о том, что отказываются платить пошлины за местную церковь. Однако, в конце концов, под давлением властей они вынуждены были уступить[423]. Во многих местах крестьянами выдвигалось требование о том, чтобы «церковными доходами ведали сельские приходские общества». А крестьяне с. Сорочинского Бузулукского уезда, сел Колдыбани и Самаровка Николаевского уезда Самарской губернии требовали «доходность с церквей обратить в пользу народа»[424]. В последнем случае явно не обошлось без влияния агитаторов, наводнивших деревню накануне и в период первой русской революции. Конечно, существовали и объективные причины недовольства прихожан, заключавшиеся прежде всего в инфляции и вздорожании товаров. Так, крестьяне с. Абрамовка Симбирской губернии возмущенно выговаривали благочинному: «…епархиальному совету довольно будет и того, что… все превратилось в коммерческую оборотливость и берут за все двойную цену: за свечи, например, которые были прежде 16 руб. пуд, теперь берут 34 руб. пуд, масло, которое можно купить где угодно 6 руб. пуд, у вас 12 руб. пуд, и обязали всех церковных старост, кроме епархиального ведомства, чтобы не покупать нигде. А два года назад… хотели в ярмарку купить колокол, но епархиальное ведомство скупило все колокола и против цен торговцев наложило по 4 руб. на пуд»[425].

Вместе с тем, как ни противоположны были зачастую позиции духовенства и крестьянства, большинство священнослужителей признавали разумность многих упреков со стороны крестьянских обществ, отмечая, что необходимо учитывать мнение прихожан по хозяйственным и прочим вопросам в целях создания благоприятных перспектив для развития отношений между верующими и церковью. При обсуждении программы об улучшении быта духовенства, которая направлялась затем в Св. Синод и Госдуму /осень 1905 г./ священники высказывались в том смысле, что «так как улучшение нашего быта зависит не столько от нас, сколько от прихожан, то рассуждать об улучшении быта духовенства без них мы хотя и можем, но безрезультатно. Все вопросы, выработанные нами, все программы нашего быта не улучшат, потому что могут радикально разойтись с мнением наших прихожан, а прихожане, как известно, стоят за старый способ обеспечения духовенства, при котором в содержании причта участвует только тот, кто нуждается в нем, а кто нужды не имеет, тому соответственно и платить ничего не хочется. Вследствие этого многие попытки духовенства избавиться от поборов в свою пользу, заменив их жалованьем от общества, разлетаются прахом»[426].

Особенно много копий было сломано по поводу так называемых «хлебных сборов», то есть натуральных выплат зерном крестьянами причту. Они были распространены не везде. В неурожайные годы хлебные сборы и вовсе не выплачивались. Благочинный 5-го округа Николаевского уезда Самарской губернии Ф. Надеждин сообщал следующее: «Обеспечение от прихожан в количестве 150 рублей и 200 пудов зернового хлеба в год никогда не выполнялось и не выполняется ими добровольно. Вот почему причт вынужден уже двукратно взыскивать с прихожан обеспечение через судебную светскую власть. Единственное средство уничтожить эти неприятные отношения состоит в том, чтобы приписать этот приход к какому-нибудь соседнему приходу – без назначения наличного причта»[427]. Прихожане охотнее жертвовали средства на строительство и ремонт храмов, приобретение религиозной утвари, чем на поддержку духовенства, считая, видимо, первое более богоугодным делом, чем второе.

Рассмотрение состояния финансовых ресурсов церковного хозяйства позволяет судить о том, насколько удовлетворительным было материальное положение духовенства. Финансы каждой приходской церкви включали в себя, во-первых, церковные суммы, во-вторых, непосредственно капитал причта и, в-третьих, переходящие суммы. Всем им соответствовали разные источники дохода. Церковные суммы складывались из кружечного и кошелькового сборов, продажи свеч, оброчных статей, процентов с капитала и случайных доходов[428]. Капитал причта формировался за счет пожертвований и остатка сумм за предыдущий год. Переходящие суммы состояли из пожертвований на разные специфические цели, как-то: содержание беднейших церквей, восстановление православия на Кавказе, миссионерские дела, улучшение быта православных поклонников в Палестине и прочие. Цели, естественно, менялись, но сбор оставался постоянным. Переходящие суммы были небольшими и расходовались полностью, в отличие от капитала причта, остававшегося неприкосновенным. На свои нужды причт тратил в основном церковные суммы[429].