Русская Православная Церковь в Среднем Поволжье на рубеже XIX–XX веков

По-настоящему в бедственном положении находились многодетные семьи священнослужителей. Об этом сохранились яркие свидетельства. Вот что сообщал один из благочинных Симбирской епархии: «Местный священник, имеющий четырех детей, из которых двое обучаются в духовно-учебных заведениях, крайне бедствует. Все казенное жалованье затрачивается им на содержание детей в учебных заведениях, – самому же с женой и двоими взрослыми детьми приходится содержаться на 200–300 руб., получаемых из братского дохода, от земельных угодий и хлебного сбора. В доме этого священника такая бедность, в одежде, обуви, и питании такая скудость, какую едва ли еще у кого можно встретить… Жалко смотреть на эту семью…»[447]

Кроме священнослужителей, в управлении епархией большую роль играли светские чиновники, находившиеся на службе в духовной консистории. Их финансовое благосостояние можно оценить, исходя из данных следующей таблицы:

Таблица 16. Жалованье лиц, состоящих на действительной государственной службе по Самарской духовной консистории в 1914 году[448]

Как видно из таблицы, годовое жалованье чиновников консистории было невелико и его едва хватало на жизнь. Исключение составляет лишь жалованье секретаря, фактически руководившего всеми текущими делами консистории. Поэтому средний срок службы чиновников был весьма непродолжителен[449].

Духовенство являлось социально защищенным сословием. Священнослужителям, а также учителям и чиновникам по церковному ведомству выплачивались пенсия и денежное пособие. Выплатами занималось специальное учреждение, называвшееся эмеритальной кассой. Право получения пенсии и пособия из эмеритальной кассы называлось правом эмеритуры.

Деятельностью эмеритальной кассы руководил комитет во главе с епископом. Члены комитета избирались епархиальным съездом духовенства из протоиереев и священников церквей губернского центра сроком на пять лет. Одновременно избирались шесть человек, но трое из них (те, кто получил меньше голосов) оставались лишь кандидатами. Представителями комитета в благочинных округах являлись попечительные советы из двух членов, выбиравшихся на благочиннических съездах и утверждавшихся епископом[450].

Вклады в кассу делились на постоянные и случайные. Исходя из величины суммы постоянного вклада исчислялась пенсия священнослужителей. Постоянный вклад насчитывал восемь разрядов (также по восьми разрядам исчислялась пенсия): по 1-му разряду вклад составлял 48 руб., по 2-му – 42 руб., по 3-му – 36 руб., по 4-му – 30 руб., по 5-му – 24 руб., по 6-му – 18 руб., по 7-му – 12 руб., по 8-му – 6 руб.[451] Случайными вкладами являлись пожертвования в кассу частных лиц и учреждений[452].

Пенсия составляла 40 % от внесенного вклада и рассчитывалась следующим образом:

Таблица 17. Исчисление пенсий духовенства по эмеритальной кассе (в руб.)[453]

Надо отметить, что большая часть сельского приходского духовенства не могла вносить в кассу крупные вклады, и следовательно не могла рассчитывать на большую пенсию. Пенсия по первым разрядам была доступна лишь ограниченному кругу городского духовенства, получавшему стабильный и весомый доход.

Все суммы кассы разделялись на пенсионный и благотворительный капитал. Первый считался неприкосновенным фондом кассы. Проценты с него (весь капитал был помещен в ценные бумаги) шли на выплату пенсий. Проценты же с благотворительного капитала предназначались для выплаты пособий: единовременных (от 25 до 100 рублей) или постоянных (от 10 до 50 рублей)[454].

Пенсия не полагалась духовным лицам, сложившим сан или лишенным его по суду, а также поступившим в монашество. Вдовы священнослужителей получали пенсию как по вкладам мужа, так и по собственным вкладам. Круглые сироты вкладчиков также могли претендовать на получение пенсии. Как и дети священнослужителей: сыновья – до окончания курса в духовно-учебных заведениях, а затем – до совершеннолетия, дочери – до совершеннолетия или до замужества. Пенсии выдавались два раза в год: 1-го января и 1-го июля[455].