Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века

Святейшему Патриарху и Отцу нашему Тихону угодно было от 3/16 мая 1922 года обратиться ко мне со следующей грамотой.

«Вследствие крайней затруднительности в церковном управлении, возникшей от привлечения меня к гражданскому суду, почитаю полезным для блага Церкви поставить Ваше Высокопреосвященство во главе церковного управления до созыва Собора.

На это имеется согласие гражданской власти; а посему благоволите прибыть в Москву без промедления… Патриарх Тихон».

Во имя святого послушания и по долгу моей архиерейской присяги я предполагал немедленно вступить в отправление возложенного на меня служения Церкви и поспешить в Москву.

Но вопреки моей воле, по обстоятельствам, от меня не зависящим, я лишен и доныне возможности отправиться на место служения… Между тем, как мне официально известно, явились в Москве иные люди и встали у кормила правления Русскою Церковью. От кого и какие на то полномочия получили они, мне совершенно неизвестно. А потому я считаю принятую ими на себя власть и деяния их незакономерными. Они объявили о своем намерении пересмотреть догматы и нравоучение нашей православной веры, священные каноны Св. Вселенских Соборов, православные Богослужебные уставы, данные великими молитвенниками и подвижниками христианского благочестия, и организовать таким образом «первую», именуемую ими «Живую Церковь»… (5/18 июня 1922 г. Ярославль)

Продолжение темы последовало в № 12–13, который открывается Посланием Архиерейского Собора 12 иерархов по случаю появления в Русской Православной Церкви самочинного сборища, именующего себя «Живой Церковью».