Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Митрополичьи округа представлялись средством к устранению из церковной жизни некоторых неправильностей и более полному удовлетворению местных церковных потребностей, так как было очевидно неудобство существовавшей централизации высшего церковного управления ввиду исключительной обширности территории, на которую простиралась каноническая власть Православной Российской Церкви, и большого разнообразия церковной жизни. В таких условиях только митрополичий соборный строй представлялся лучшей основой действительного единства Церкви.

Будучи самостоятельной и независимой в своей внутренней жизни, полагал епископ Евлогий (Георгиевский), каждая епархия могла бы участвовать в лице своих предстоятелей и выборных представителей в окружном соборе и таким образом сохранять согласие, поддерживать общение и единство с епархиями всего округа и, вместе с тем, через общецерковные Соборы, со всей Церковью[394].

В отзывах преосвященных преобладал взгляд на митрополичьи округа как на церковные автономии. Церковные округа в представлении русских епископов были живыми органами Церкви, а не простыми пружинами центрально-административного механизма. Значение митрополичьих соборов виделось в канонически правильном и скором удовлетворении церковных нужд в пределах округа. В частности, центральная власть должна была отказаться от назначения и утверждения епископов. Этим, по мысли многих архиереев, должен заниматься митрополичий собор. Последний мог бы иметь также значение судебной инстанции (с правом отрешения епископа от кафедры) – с последующим утверждением принятого решения высшей церковной властью.

Специально рассматривался и вопрос о границах митрополичьих округов. Большинство архиереев считало, что руководящими основаниями для этого должны служить: обширность епархий и их удаленность от центра, общность церковных святынь, церковных традиций и интересов, гражданское и церковно-историческое значение некоторых кафедр, этнографическая или культурно-бытовая однородность населения местностей, а также гражданско-административное деление государства. Митрополит Петербургский считал достаточным разделить Россию на восемь округов: Петербургский, Московский, Виленский, Киевский, Казанский, Иркутский, Грузинский и Воронежский[395]. Другие преосвященные полагали, что округов должно быть девять-десять или даже одиннадцать-двенадцать. Как правило, при этом шла речь о сибирских и южных регионах, где могло существовать несколько автономных церковных центров. Предлагалось также увеличить число епархий, усилить права викарных епископов, перенеся их местопребывания в уездные города.

Много писали архиереи и о реформировании как высшего, так и епархиального церковного управления, в том числе в пределах уезда. Однако были и такие преосвященные, которые находили ненужным связывать необходимые церковные изменения с созывом Поместного Собора и восстановлением патриаршества. Так, по мнению Тульского епископа Лаврентия, недостатки синодального управления легко могла устранить высочайшая власть. Петр Великий, полагал архиерей, уничтожил патриаршество, следовательно, один из последующих императоров может самостоятельно исправить возникшие в результате нестроения, поручив какому-либо иерарху (как Петр Феофану Прокоповичу) написать новый регламент. Рассмотрит же этот регламент Собор епископов без мирян[396]. Другой архиерей – Паисий Туркестанский – тоже не видел необходимости в учреждении патриаршества, так как патриарх без особой власти не сделает для блага Церкви более того, что может сделать Святейший Синод. К тому же патриарх сможет злоупотреблять своей властью больше, чем члены Святейшего Синода. История показывает, заявлял владыка, что без патриарха Церковь может управляться не хуже, тем более, что и при первосвятителе часто происходили распри и нестроения. Ни один из десяти русских патриархов не причислен к лику святых, в то время как многие митрополиты, управлявшие Православной Церковью на Руси, – прославлены. Кроме того, учреждение патриаршества несогласно с примерами святых апостолов, из которых ни один не придавал себе большее, чем остальные, значение[397].

Но такие мнения были в явном меньшинстве. Абсолютное большинство архиереев считало, что восстановление патриаршества в русской Церкви – насущная необходимость. Епископы заявляли, что без патриаршества невозможно возрождение и всех прочих утраченных в синодальный период основ православного церковного строя. Православие никогда не знало поместных Церквей без первенствующего. Нужда в патриаршей власти и ее значение усиливаются по мере того, как строй жизни епархий централизуется, нивелируется, вступает в борьбу «с мирским растлением». Всякая попытка проявить административную инициативу в епархии должна сообщаться с высшим церковным управлением. Без единого главы все это невозможно.

Из отзывов можно представить, как архиереи представляли себе соборное устройство постоянного центрального управления Православной Церкви:

Поместный Собор

Священный Синод

Патриарх.