Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Отдельно был затронут и вопрос о епархиальных съездах. В то время, когда отзывы поступали из епархий в столицу, такие съезды становились все более и более популярными. В условиях развивавшейся революции одни архиереи видели в них проявление нездорового «анархического» начала, другие – только временную институцию, которую со временем заменят епархиальные соборы с более широкими полномочиями по всем вопросам епархиальной жизни. Большинство же усматривало в самом факте существования съездов начало возрождаемой соборности, отмечая их благотворительное значение и констатируя необходимость лишь некоторых изменений в их организации с целью расширить права и круг деятельности съездов.

Что же не нравилось меньшинству? Екатеринбургский епископ Владимир (Соколовский) полагал, что активисты епархиальных съездов – главные деятели пресвитерианского движения против архиереев и Церкви. «Съездами внесены в Божию Церковь, – писал он, – агитация, партийность, противление богоустановленной власти ‹…›. Дисциплина церковная ослабела теперь больше, чем было до съездов»[402]. Такого же мнения придерживался и Тульский архиерей Лаврентий (Некрасов), считавший епархиальные съезды новейшим изобретением, не выражающим мнения духовенства, «так как ими управляют обыкновенно два-три человека»[403].

В отличие от упомянутых епископов, многие их собратья были убеждены в том, что опасность, якобы исходящая от епархиальных съездов, преувеличена. С учреждением епархиальных соборов, полагали эти преосвященные (Калужский, Вологодский, Могилевский, Гродненский, Самарский, Уфимский, Тобольский, Псковский, Рижский, Полтавский, Подольский, Смоленский, Таврический, Петербургский и Рязанский), епархиальные съезды сами собой упразднятся, а все предметы их деятельности перейдут в ведение епархиальных соборов.

В большинстве же отзывов епархиальные съезды характеризовались как вспомогательные для епископа органы управления, содействующие его ознакомлению с нуждами епархии, и лучшее средство пастырского взаимообщения. Собственно, деятельность епархиальных съездов делилась на три части: церковно-хозяйственные, учебно-воспитательные и религиозно-нравственные вопросы. Членами съезда считались прежде всего избранные из среды духовенства, но предусматривалось и участие мирян. Это участие признавалось желательным, ибо таким путем постоянно поддерживалась бы связь между епархиальной властью и приходом.

Особняком стоял актуальный в условиях революционных потрясений 1905 г. вопрос об участии духовенства в политической деятельности. Против непосредственного участия клириков в общественно-государственной жизни страны выступили два архиерея – Екатеринбургский Владимир (Соколовский) и Смоленский Петр (Другов). «Относительно участия духовенства в мирских делах, – писал первый из них, – нужно следовать канонам – не позволять духовенству лично представительствовать в государственных учреждениях и обмирщаться в борьбе партий, но требовать от государства чрез православный народ, чтобы при обсуждении законодательства или мероприятий по делам Церкви, таковые имели силу только с согласия церковного Собора. Личное представительство, наприм[ер], в Думе или Государственном Совете в меньшинстве – повредит духовенству»[404].

Но многие архиереи на основании правил святых апостолов, Вселенских и Поместных Соборов заключали, что клирики не были совершенно устранены от участия в государственных и общественных делах, так как по духу этих правил занятия мирскими делами несовместимы со священным званием только в том случае, когда приняты с корыстью. Приводились также и примеры московских Земских Соборов, куда призывались духовные лица, причем как архиереи, так и простые клирики. Правда, в отзывах указывалось на иной «камень преткновения»: согласно Земскому (от 12 июня 1890 г.) и Городскому (от 11 июня 1892 г.) положениям православное духовенство было лишено права участвовать даже в избирательных земских и городских собраниях. Мотивом были канонические правила.

Но, говоря об этом, представитель Петербургского митрополита профессор духовной академии П. Н. Жукович задавался вопросом: о каких канонических правилах шла речь? К тому же прежде, по Земскому (от 1 января 1864 г.) и Городовому (от 16 июня 1870 г.) положениям православное духовенство пользовалось избирательным правом в земских и городских собраниях. Получалось, что разрешенное при императоре Александре II было запрещено при следующем государе, когда о соблюдении канонов «заботился» всесильный обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев. К тому же архиереям было хорошо известно, что ограничение общественных прав духовенства неминуемо приводило к полному упадку его общественной роли и влияния.

«В думских и земских собраниях представители Церкви и служители алтаря Господня, – писал, например, епископ Минский Михаил (Темнорусов), – могли бы явиться защитниками интересов всех обездоленных – бедных жителей городов и сельских обывателей. Им больше, чем кому-либо, должны быть известны их нужды»[405].