Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Так, сторонники либерализации церковного управления, выступавшие с позиций восстановления соборности и усиления роли мирян и белого духовенства в жизни Церкви, заявляли, что состав Предсоборного Присутствия формировался по принципу «начальственного назначения», следовательно, оно – продукт «мертвенной, чисто бюрократической работы, энергично противодействующей всякому живому общественному почину»[421]. С этим трудно спорить: к участию в работе Предсоборного Присутствия назначали, а не выбирали. Но могло ли быть иначе? Совершенно очевидно, что в тех условиях это было невозможно.

С другой стороны, «консерваторы» были недовольны приглашением в Присутствие ученых, склонных защищать сословные интересы белого духовенства и не пользовавшихся репутацией строгих ревнителей веры. Епископ Антоний (Храповицкий), известный резкостью суждений, в феврале 1906 г. писал Киевскому митрополиту Флавиану, что скорбит о составе «поповской и профессорской части комиссии» (то есть Присутствия). Называя некоторых назначенных профессоров атеистами, дураками и пьяницами, он без стеснения резюмировал: «Все они – либералы ли, консерваторы ли – все кутейники. Это не комиссия соборная, а комиссия сословная»[422].

Разумеется, дело было не в сословности Присутствия и не в торжестве принципа назначения. Принципиальное значение имел тот факт, что со времен Петра Великого это была первая попытка обсудить вопросы, необходимые для созыва Поместного Собора и проведения реформ в Русской Церкви. На этом пути избежать ошибок было практически невозможно, как невозможно было и уравновесить все интересы. Однако несмотря на трудности, Предсоборное Присутствие все-таки было созвано и успело обсудить многие актуальные для Церкви вопросы.

Итак, постановлением Святейшего Синода № 1065 от 21 февраля 1906 г. назначенные члены Присутствия вызывались в Петербург к 5 марта. При этом всем епархиальным преосвященным было поручено избрать для работы в Предсоборном Присутствии по одному иерею своей епархии. 4 марта члены Присутствия впервые встретились на торжественном «чае» у митрополита Антония (Вадковского). Встреча была неофициальной, хотя на нее пришли практически все члены Святейшего Синода и многие представители богословской академической науки. Описавший ее в своем дневнике генерал А. А. Киреев точно заметил, что будущее Присутствия напрямую зависит от того, сумеет ли оно выйти за пределы формально-административных вопросов. «Будут ли затронуты вопросы веры, а не только второстепенные… Почему вера падает? – задавался вопросом генерал. – Потому, что она отождествляется с неинтересными вопросами обрядов, привычек, просто пустяков… или суеверий – вот современное общество от них и отшатывается»[423]. Убежденный в абсолютной правоте православия, Киреев полагал, что русское общество «не в версту нашим принципам». Успех работы Присутствия он связывал преимущественно с возможностью решения вопросов не только и не столько церковно-административных, сколько религиозно-нравственных. Итак, важно отметить, что современники, близко знавшие церковные дела, видели задачу не в демонтаже церковной реформы Петра Великого, а в усилении морального влияния Церкви.

Предсоборное Присутствие начало свою работу 8 марта 1906 г. в Александро-Невской лавре. Открывая заседания, митрополит Антоний выразил убежденность, что разработка даже такого материала, который не будет рассмотрен грядущим Собором, принесет Церкви пользу. Тогда же обер-прокурор Святейшего Синода князь А. Д. Оболенский, назвав себя «простым мирянином», заявил, что будет с надеждой ждать успешного окончания работ Предсоборного Присутствия. Слова, прозвучавшие из уст главы духовного ведомства, можно считать своеобразным знамением времени: представить подобное во времена К. П. Победоносцева было просто невозможно.