Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Антисектантская кампания развернулась как раз в то время, когда партия провозгласила начало культурной революции во всех областях советской жизни весной 1928 г. Как хорошо известно, толчком для этой революции послужило недовольство руководства политикой партии на «культурном фронте» в годы НЭПа и фрустрация от неудачи по быстрому преобразованию общественной жизни и формированию новой ментальности, соответствующей новому социалистическому обществу [Fitzpatrick 1992: 112–113; Lewin 1994:216–218]. Опасаясь, что мораль пролетариата «деградирует» в условиях «упадочной» культуры 1920-х годов, радикальные элементы партии начали кампании по образованию пролетарских масс, их выдвижению на руководящие места на производстве, продвижению пролетарской нравственности в культуре и быстрому преобразованию основ повседневной жизни. Поскольку прежде преобладала стратегия постепенного преобразования ментальности населения, теперь массовые добровольные общества, которые создавались для реализации этой стратегии, оказались под пристальным вниманием руководства, обвинявшего их в провале программы подготовки компетентного кадрового актива, см., например, [Peris 1991; Вовлечение в партию 1928: 6; Рационализация 1929: 94; Спектор 1929: 85–86; Олещук 1927]. В партии было распространено мнение, что религиозные группы просто используют сельские кооперативы и другие «советские» формы организации в своих целях, что поднимало вопрос об их эффективности как институтов, преобразующих общество [Young 1992: 332; Young 1997].

Все эти книги о сектантской угрозе, ратовавшие за улучшение организаторской работы, чтобы выиграть конкуренцию у религиозных объединений, отражали «культуралистскую», «постепенческую» позицию по вопросу об антирелигиозной работе. Эта позиция подверглась строжайшей критике в первые годы культурной революции. В новую эру, однако, перешел без изменений образ сектантских организаций как рассадников контрреволюции – он и встал во главу угла в новом подходе к антирелигиозной политике. С конца 1927 г. все больше комсомольцев стали отказываться от проводимой Союзом безбожников политики по отношению к религии, которую они считали примиренческой, и возвращаться к агрессивному, богохульному, демонстративному атеизму первых годов советской власти [Tirado 1992:115]. Как показал Дэниэл Пэрис, в начале культурной революции в антирелигиозных кругах вновь началась полемика между сторонниками «культуралистской» и «интервенционистской» позиций по вопросу об антирелигиозной работе.

Илл. 10. 30-летняя годовщина баптистских общин Омска и Ленинска, в молитвенном доме в Омске, 7 ноября 1927 г. (в день десятилетия Октябрьской революции). Источник: Баптист Украины, 1928

В целом это был конфликт между теми, кто хотел обратить своих врагов-верующих в социализм, и теми, кто хотел этих врагов уничтожить [Peris 1991: 724]. В 1928 г. в антирелигиозной прессе преобладающим еще оставался тон самокритики, продолжались попытки найти способы перехватить аудиторию у верующих. Споры о бапсомоле и о религиозном сектантстве в целом во второй половине 1920-х годов предполагали, что религиозные группы представляют собой единственную независимую официально зарегистрированную организационную силу в стране. Когда шла речь об успехах общин верующих и миссионерских объединений, имелось в виду главным образом решение конкретных проблем социальной мобилизации, с которыми большевики столкнулись, пытаясь по-своему преобразовать Россию.

Но общеполитический курс диктовал иное направление религиозной политики. В январе 1929 г. секретный циркуляр ЦК партии объявил, что в связи с тяготами социалистического строительства религиозные организации, особенно сектантские, набирают популярность. В циркуляре говорилось, что на местах происходит массовое вовлечение рабочих в сектантские организации и, в частности, формирование христомола, ев ангел истских и баптистских кружков, братств, сестринств и т. д. Отмечая, что эти религиозные группы были всего лишь действовавшими на законной основе контрреволюционными организациями, которые оказывают свое влияние на массы, циркуляр предписывал строгое исполнение всех законов о религиозных обществах и призывал все добровольческие организации включить в свою образовательную деятельность антирелигиозную работу [ГА РФ, ф. 5263, оп. 1с, д. 7, л. 1; циркуляр от 24 января 1929 г., № 10400/с]. Впрочем, несколько месяцев спустя, партия радикальным образом решила проблему конкуренции со стороны своего единственного уцелевшего организованного врага: режим запретил независимые организации, ликвидировав структуры, которые прежде вызывали у антирелигиозных публицистов такое восхищение и столько тревоги. 8 апреля 1929 г. было принято новое постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях», специально лишавшее все религиозные объединения права формировать