Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

«Кулеш молодой человек высоких нравственных и религиозных правил. Он мне более и более нравится» (Грот, 1896: 635, письмо от 24 ноября 1845 г.). – ив мае 1846 г., обсуждая одного из молодых помощников: «Ему многого недостает, чтобы ты и я, подавая ему руку, убежденными оставались, что она в руке брата нашего по уму, сердцу и верованию. Всякий, кто не обнимает радушно все человечество, а разглядывает в нем, где стоят аристократы и где плебеяны, есть человек или погибший или гибнущий: тут зародыш зверства. Более и более убеждаюсь я, что без чистоты младенческой или евангельской в сердце самый образованный человек ужасен. Но подождем конца. Вот Кулеш так высокий образец чувствований и дел» (Грот, 1896: 753, письмо от 1 мая 1846 г.).

Симпатия их была вполне взаимной – много лет спустя, описывая своему старому другу Хильчевскому петербургское семейство, где, как ему тогда казалось, он нашел гостеприимство и добродушие, Кулиш сравнивал его с Плетневым, как ближайшим из известных ему приближений к идеалу:

«Он любезнейший по природе господин, и семья у него самая симпатичная, так что между ними чувствуешь себя как дома. Это напоминает мне времена Плетневские. Год и месяц холостой моей жизни перед 1847 годом я прожил семьянином между семьею Плетнева. Потом он женился во время моего пребывания в Туле и уж никак нельзя было восстановить прежних отношений. Исчезла простота, которая теперь у нас царствует, которая царствовала в доме Плетнева, даже в изящнейшем виде» (Кулиш, 1898: 121, письмо от 9 декабря 1873 г., СПб.).

Портрет Плетнева будет украшать кабинет Кулиша, наряду с пятью другими (В.М. Белозерского, С.Т. Аксакова, В.И. Шенрока и М. Грабовского) до конца его дней (Ш-рон, 1899: 363[78]). 18 декабря 1846 г. Кулиш будет испрашивать у Плетнева отцовского благословения на брак с Александрой Михайловной Белозерской, заявляя: «Я Вас признаю своим отцом, другого отца у меня нет» ((Нахлiк, 2006: 36). Плетнев даст испрашиваемое – ив следующем письме Кулиш уже обратится к нему: «добрый мой папенька Петр Александрович» ((Нахлiк, 2006: 36).

Если о матримониальных планах Кулиша речь пойдет дальше, то уже сейчас необходимо остановиться на том, что Кулиша привлекала и дочь Плетнева, Ольга, и в глазах отца Кулиш выглядел весьма желательным женихом – отец большого семейства, разумеется, не мог не быть озабочен поиском хороших молодых людей, а молодой учитель из Малороссии явно расценивался и как человек добродетельный, и как многообещающий. Впрочем, расстройство планов женитьбы Кулиша на Ольге не повредило отношениям между мужчинами – Плетнев сделал все возможное в 1846 г., чтобы выхлопотать Кулишу заграничную командировку в славянские земли и тем самым дать прочную основу для его дальнейшего научного развития и академической карьеры. Сам Кулиш мечтал о том, чтобы по завершении командировки занять место умершего профессора славяноведения Санкт-Петербургского университета П.И. Прейса (Кулиш, 1899а: 305, письмо к М.В. Юзефовичу от 30 мая 1846 г.), но в данном случае, надобно полагать, он, как и во всем остальном, мечтал слишком свободно – преемником Прейса, скончавшегося еще весной 1846 г., стал его коллега И.И. Срезневский, на исходе того же года защитивший докторскую диссертацию: при всем желании и покровительстве со стороны ректора университета, которым в это время служил Плетнев, невозможно сравнивать научный вес Кулиша, не имевшего даже звания действительного студента, и Срезневского, доктора славяно-русской филологии. Кулишу в целом было свойственно увлекаться фантазиями: начиная с одного, вполне конкретного факта или обстоятельства, он почти сразу же переходил к масштабным построениям и надеждам, с которыми начинал считаться как с реальными.