Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

Впрочем, и помимо воздушных замков, у Кулиша в петербургский период его жизни была масса дел: начиная с многочисленных уроков, которые он по должности обязан был давать в гимназии, и занятий по русскому языку, которые вел в университете, он одновременно трудился над «Черной Радой» – романом, которому придавал огромное значение и первые главы которого опубликовал в «Современнике». Роман в это время уже мыслится им как двуязычный – в последующем, уже в 1857–1858 гг., Кулиш выпустит два его варианта, русский и украинский, но о первой редакции романа он спешит известить своего старшего московского знакомого, О.М. Бодянского, 1 сентября 1846 г.:

«Вчера был достопамятный день совершенного окончания первого на украинском языке исторического романа „Черная Рада“, который к Вашим услугам» (Кулиш, 1897: 408).

Секретарь Императорского Московского общества истории и древностей Российских при Московском университете, много сделавший для публикации в издаваемых Обществом «Чтениях…» материалов по истории Малороссии, О.М. Бодянский близко сошелся с Кулишем, издавшим в это время в «Чтениях…» открытую «Летопись Самовидца» и, как и сам Бодянский, активно собиравшим памятники народной словесности. Уже в мае 1846 г. Кулиш предлагает Бодянскому участвовать в планируемом им альманахе:

«Я хочу издать Украинский альманах (придумайте заглавие). Шевченко прислал удивительные четыре стихотворения. Он делает чудеса с языком украинским. Надеюсь, что и Вы не откажетесь украсить издание Вашим именем. Нет ли у Вас какого-нибудь небольшого стихотворения, или рассказа, или чего-нибудь ученого на украинском языке. Задача в том, чтобы украинский язык поднять на степень литературного. Шевченко переложил 136 и 149 псалмы с блистательным успехом (не одни только эти, но и другие у него). Я написал „Черную Раду“ по-украински и помещу в альманахе несколько глав. Странно думать, что народ, так деятельно участвовавший в событиях рода человеческого, не в состоянии был рассказать о своей жизни в историческом романе! Чужбинский также прислал два стихотворения. Метлинский (Могила) и Костомаров (Галка) тоже» (Кулиш, 1897: 399, письмо от 23 мая 1846 г., СПб).

В это время он принимает активное участие и в «Современнике» Плетнева – помещает в нем в своем переводе, предпослав предисловие, «Письмо Грабовского о сочинениях Гоголя», его же «Отзыв о Пушкине», собственный очерк «Киевские богомольцы в XVII столетии», одновременно участвует в «Москвитянине» Погодина, в следующем, 1847 году выйдет и давно обещанный Грабовским перевод «Михайло Чарнышенко» на польский, а в начале года под наблюдением Бодянского в университетской типографии публикуется первая книга (так и оставшаяся единственной) «Украинских народных преданий», эпиграфом к которой Кулиш помещает слова Пушкина: «Разговорный язык простого народа, не читающего иностранных книг и, слава Богу, не искажающего, как мы, своих мыслей на французском языке, достоин также глубочайших исследований» (Кулиш, 1847).

В целом к исходу 1846 г. Кулиш добился феноменальных успехов, особенно если принять во внимание его происхождение и начальные условия воспитания и образования. Он опубликовал несколько книг, принесших ему известность в литературных и ученых кругах, издал «Летопись Самовидца», являющуюся одним из ценнейших источников по истории Малороссии второй половины XVII в., обрел многочисленные знакомства и уважение со стороны столь авторитетных в делах литературы и истории лиц, как Бодянский, Грабовский, Максимович, Погодин, Плетнев. Без университетского диплома он становится гимназическим учителем, а затем получает и официальную длительную научную командировку от Министерства народного просвещения – его труды воспринимаются как достаточное доказательство его квалификации.

Его знакомства – это преимущественно консервативные круги, те, кто в глазах провинциальной публики (к которой он сам принадлежал) олицетворяли литературную и научную иерархию. Иными словами,