Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

«Самым дорогим гостем у меня был Шевченко, который держал и венец мой при венчаньи. Я старался оказывать ему всевозможное уважение для того, чтоб показать малороссийским панам, что не чины и богатство, а личные достоинства я ценю в человеке… За столом я пил за здоровье нашего поэта, а при прощанье сказал, что присутствие его на моей свадьбе я считаю величайшею для меня честью» (цит. по: (Нахлiк, 2007: 1: 54).

Свадьба изменила и планы дальнейшего заграничного путешествия – первоначально Кулиш намеревался взять себе спутником в дорогу П. Чуйкевича, своего приятеля еще с гимназических времен, о чем просил Юзефовича (Кулиш, 1899а: 305), однако теперь было решено отправляться в путешествие вместе с Василием Белозерским, из-за чего вышла задержка (Белозерскому пришлось для этого ездить в Полтаву, где он служил учителем истории и географии в кадетском корпусе, и подавать в отставку), некоторое время погостили еще в Киеве, остановившись у отставного майора Петра Забелы, за которого вышла замуж старшая сестра Александры, Надежда, и только 4 марта 1847 г. добрались до Варшавы, где Кулиш получил от Петра Чуйкевича известие о смерти отца, скончавшегося 8 февраля. Гимназическому приятелю Кулиш отвечал из Варшавы 31 марта:

«Благодарю тебя за известие о смерти человека, жалкого в высшей степени. Теперь мне на свете еще свободнее и светлее» (КМТ-2: 32).

В Варшаве Кулиши и Белозерский вновь задержались, ожидая получения паспорта, как ранее, задержка была вызвана необходимостью изменить выданный

Кулишу еще в Петербурге паспорт, вписав в него теперь жену. Кулиш, неизменно деятельный, проводил варшавские дни в работах в библиотеках над старыми польскими книгами, в чем ему помогал В.А. Мацейовский, польский историк и эрудит, познакомиться с которым Кулишу посоветовал О. Бодянский. Кулиш был счастлив, по крайней мере, этим чувством дышат его письма многочисленным корреспондентам с января по март 1847 г. Юзефовичу он писал, одновременно оправдываясь от подразумеваемого обвинения в легкомыслии:

«Будучи в Киеве, я не нашел случая открыть Вам одну тайну, именно что я женюсь на сестре известного Вам Белозерского, с тем чтобы взять ее с собою за границу. Впрочем, это к лучшему. Вы, конечно, стали бы бранить меня, а это очень неприятно в таком деле, которого я ни за что в мире переменить не согласился бы. Теперь же, обдумавши дело, как оно есть, Вы, без сомнения, найдете лучшим – осыпать меня похвалами, как и добрейший Петр Александрович [Плетнев], от которого я получил три письма, одно другого милее. Эту девушку я люблю три года и женюсь на ней как истинный романист, т. е. без всякого расчета. Впрочем, у нее есть 10 тысяч, которые могут, если бы понадобилось, пригодиться нам за границею. С нами едет также и брат ее, которому из дому будут высылать по 2 тысячи в год. За 6 тысяч, кажется, можно прожить троим» (Кулиш, 1899а: 310–311, письмо от 14 января 1847 г.).

А уже из Варшавы, в том же письме, где благодарил Чуйкевича за известие о смерти отца, делился радостью от женитьбы: