Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

Но именно это начинание станет важным событием в жизни Кулиша: составив «Опыт…», он задумал на его основе написать подробную биографию Гоголя, для чего предпринял поиск новых материалов, и вскоре сошелся с семейством Аксаковых. Напомним, что именно для Кулиша Аксаков-старший примется за диктовку «Истории моего знакомства с Гоголем», текст, не предназначенный для печати и впервые частично опубликованный только в 1880 г. в газете младшего сына Аксакова, Ивана Сергеевича, «Русь»[100]. Отношения, однако, быстро вышли за пределы рабочих – Кулиш был сердечно принят в аксаковском семействе, читал свои художественные произведения, делился мыслями и планами и был восхищен С.Т. Аксаковым. «Записки о жизни Гоголя», позволительно сказать, выходили под редактурой аксаковского семейства – Кулиш читал готовящиеся им разделы и вносил правку далеко не только стилистическую, проникаясь их взглядами и повторяя в письмах их оценки текущих событий. Так, 12 апреля 1855 г. Кулиш писал из Петербурга Аксаковым:

«Скажу только, что Москва расположила меня к созерцательной жизни и заставила меня войти глубже в собственную душу. Одно время я был в таком состоянии, которого давно уже не испытывал, какая-то юношеская свежесть сердца посетила меня, я был точно влюбленный, но предметом моей любви сделалась вся Россия. Это были чудные минуты!» (цит. по: Пирожкова, 2013: 428).

По получении этого письма В.С. Аксакова, дочь писателя, отмечала в дневнике, что письмо «очень умное и замечательное, он говорит о впечатлении, произведенном на него Москвою (он там встречал Святую), о том, что элемент общерусский начинает тесниться в его хохлацкую душу и что много благодарен Константину» (Аксакова, 2013: 187, запись от 18.IV. 1855).

В результате в 1856–1858 гг. Кулиш прочно войдет в круг московского славянофильства, не разделяя вполне их взгляды, но близкий к ним (подробнее мы оговорим данный аспект ниже) и связанный с их проектами, в первую очередь с изданием «Русской Беседы», в которой станет одним из основных авторов. В издаваемом и редактируемом А.И. Кошелевым[101] журнале была опубликована его повесть «Феклуша» (принадлежащая к тому же автобиографическому циклу, что и две повести, в 1852 г. опубликованные в «Современнике») (Кулиш, 1856), русский вариант романа «Черная Рада» (Кулиш, 1857), имевший характер манифеста эпилог к роману, задуманный как предисловие к отдельному изданию (Кулиш, 1857а), в двух книгах журнала за 1856 г. публиковались фрагменты «Записок о Южной России» Кулиша (в кн. II и IV), а в 1857 г. журнал опубликовал развернутую (на 21 страницу) весьма сочувственную рецензию на «Записки…», написанную Н.А. Ригельманом (Ригельман, 1857), хорошим знакомым И.С. Аксакова и близким знакомым Кулиша. В 1859 г., последнем году полноценного существования журнала[102], «Русская Беседа» опубликовала одну большую статью Кулиша (Кулиш, 1859) и его перевод польской статьи по истории общины (Мацеевский, 1869[103]).

Еще более сблизит Кулиша с доктриной московских славянофилов его первое заграничное путешествие, в которое он отправится в 1858 г. До этого времени он, как и многие из людей его круга, был склонен идеализировать Европу, противопоставляя ее России, достаточно характерна, например, его фраза из письма к П.А. Плетневу от 20 апреля 1857: «Когда-нибудь и для меня настанет время свободы, когда-нибудь вырвусь уже из этого ужасного государства» (цит. по: Петров, 1929: 364, прим. 1). И, как и многие из его современников, начиная с Герцена, попав в Европу, он испытывает разочарование в ней: оказывается, реальность далека от придуманного идеального образа, многие несовершенства жизни, которые представлялись особенностью «этого ужасного государства», столь же, если не больше, распространены и за его пределами, а на место иных, отсутствующих за границей, приходят другие – социальная несправедливость оказывается не менее вопиющей, о европейской публике Кулиш пишет:

«Город очень нравится ее эгоизму, это берлога, в которой богач защищен от братских притязаний бедняка на его имущество. Правительству тоже города необходимы» (цит. по: Петров, 1929: 373).

18/30 апреля 1858 г. из Страсбурга, приехав туда из Бельгии, Кулиш сообщает Плетневу: