Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

Сразу же отметим, что получить полное представление о спектре мнений относительно «украинского вопроса» со стороны сторонников «большой русской нации» невозможно – составитель явно отдавал предпочтение радикальным высказываниям, отбрасывая компромиссные. Так, например, в сборник включен фрагмент из известного письма В.Г. Белинского П.В. Анненкову от 1-10.XII.1847 г. о Шевченко и деле Кирилло-Мефодиевского товарищества, но остались в стороне отзыв А.С. Хомякова из письма к Ю.Ф. Самарину от 30.V.1847 г. на ту же тему или известная, воспроизведенная, в частности, в 1-м томе посмертного Собрания сочинений Ю.Ф. Самарина дневниковая запись последнего, вызванная чтением изложения истории Малороссии П.А. Кулиша, составленного для «Звездочки», журнала для детского чтения, в котором были обнаружены сепаратистские высказывания. Аналогичным образом в тексте даны тенденциозно подобранные статьи И.С. Аксакова[25], тогда как не только уже упомянутый выше П.А. Кулиш был близок к аксаковскому семейству во 2-й половине 1850-х годов, но и, что гораздо существеннее, «Черная рада», роман, которому он сам придавал особенное значение, был опубликован в русской версии на страницах славянофильской «Русской беседы» и в том же журнале вышло послесловие (в книжном варианте ставшее предисловием) к роману, имевшее характер «манифеста» движения (данному тексту Кулиш стремился придать коллективный характер, отсылая черновую рукопись в Малороссию, для редактуры и замечаний).

Разумеется, приведенные только что подробности не изменяют принципиальной позиции сторон – доведенный до логического предела украинский национальный проект, как и всякий проект подобного рода, предполагает достижение политической независимости, аналогично – сторонник проекта «большой русской нации» не может, не впадая в противоречие с самим собой, принять и разделить подход украинского националиста. Дальнейшая судьба отношений славянофилов с украинофилами как раз и демонстрирует непреодолимые разногласия, но не менее важно и то обстоятельство, что для обеих сторон, при радикально различном понимании идеальной конечной цели (к тому же часто не формулируемой отчетливо или формулируемой принципиально неполитическим образом), не только не исключалась, но нередко и целенаправленно искалась область взаимодействия, согласия по конкретным вопросам – в предположении, например, что сам ход времени приведет оппонента к перемене позиции, сделает неактуальное сейчас разногласие по поводу конечной цели снятым в силу изменения самой цели.

В связи с этим стоит заметить, что радикализм противостояния имел существенные пределы со стороны защитников «большой русской нации», поскольку если «украинский» проект прямо противоречил ему, то полнота ассимиляции и гомогенизации оставалась спорным вопросом и для политиков, и для публицистов. Так, в 1863–1864 гг. И.С. Аксаков расходился с М.Н. Катковым не по вопросу о том, представляет ли украйнофильство опасность для русского проекта, а в том, какова должна быть правильная реакция на эту опасность, полагая, что жесткие запретительные меры способны скорее стимулировать движение, чем подавить его. Уже в 1881 г. М.Ф. Де-Пуле в «Русском Вестнике» будет не только полемизировать с Н.И. Костомаровым, в 1880 г. выпустившим ряд публикаций, призванных поддержать пересмотр «Эмского указа», но одновременно активно предлагать иную трактовку «русскости» как «общего дела», подчеркивая вклад малороссов, т. е. выдвигать на передний план «общерусский» характер национального единства (стр. 248–249) – тезис, который найдет радикальное выражение уже в эмиграции, у Н.С. Трубецкого, интерпретировавшего высокую российскую культуру как плод преимущественно малороссийского влияния (стр. 420–444). Уже в эмиграции Н.И. Ульянов в знаменитом «Происхождении украинского сепаратизма» будет последовательно симпатизировать взглядам М.П. Драгоманова, положительно отзываться о проекте территориальной (а не национальной) федерации и т. д. – Драгоманов предстанет настолько положительным (в оптике автора) героем, что, радикально осуждая «фонетическое правописание» (стр. 701), Ульянов противопоставит тех, кто его вводил, Драгоманову (стр. 697), несмотря на то что именно он был одним из наиболее жестких сторонников данной языковой реформы.

Таким образом, важно не отвержение украинского национального проекта – приверженность идее «большой русской нации» автоматически означает подобную позицию, – а пределы согласия, центральные пункты напряжения, возможные границы уступок и т. п., то, что придает спору динамичность и исторический характер.