Русские народные сказители

Было у нас во Царе-граде
Наехало проклятоё цудище.
Да сам ведь как он семи аршин,
Голова у его да как пивной котел,
А ножища как быть лыжища,
Да руцища да как быть граблища.
У царя Костянтина Атаульевица
Сковали у него да ноги резвы же
А тема железами немецкими,
А связали его да руки белы же
А тема опутьями шелковыми;
Княгиню Опраксею в поло́н взяли.
Во ту-то пору да во то времецко
Перепахнула вестка за реку Москву
Во тот же как ведь Киев-град
К тому жа ведь да к Илье Муровицу:
"Да ой еси ты, Илья Муровиц!
Уж ты знаёшь ли про то ведаёшь?
И нынце у нас во Царе́-граде
Наехало проклятое цудище;
А сам как он семи аршин,
Голова его да как пивной котёл,
А ножища как быть лыжища,
А руцища как быть граблища;
У царя Костянтина Атаульевица
Скованы ноги резвы же
Тема же железами немецкими,
А связаны руки белы же
Тема же опутьями шелковыми,
Княгиня Опраксея в поло́н взята".
Во ту пору во то времецко
Выходит тут да Илья Муровиц,
Молится спасу прецистому
Да божьей-то матери богородице;
Надеваёт он тут платьё цветноё.
Пошел Илья на конюшен двор
И берет как своёго добра коня,
Добра́ коня со семи цепей;
Накладыват уздицу тасмяную;
Уздат во уздилица булатные;
Накладывал тут ведь войлуцёк,
На войлуцёк он седёлышко;
Подпрягал он двенадцать подпруженек,
Ишша две подпружки подпрягаюци
Не ради басы, — да ради крепости,
Не сшиб бы богатыря доброй конь,
Не оставил бы богатыря в цистом поле.
Да скоро он скацёт на добра коня;
У ворот воротников не спрашивал, —
Да он машет церез стену городо́ву жа.
Едет он по цисту полю, —
Во цистом-то поле да курева стоит,
В куревы богатыря не видети.
Да ехал он день до вецера,
А темну-ту ноць до бела свету,
Не пиваюцись он, не едаюцись,
Добру́ коню отдо́ху не дава́юцись.
Конь-от под им как подпинаться стал.
Бьет он коня и по тучны́м ребрам:
"Волцья сыть, травяной мешок!
Что тако и подпинаешься,
Надо мной, над богатырем, надсмехаешься?"
А конь скоци́л, — за реку пере́скоцил.
А пришло три дороги широки же,
А не знат Илья, куда ехати.
А во ту пору, во то веремецко
А идёт калика перехожая,
Перехожа калика безымянная.
Говорил как тут да Илья Муровиц:
"Уж ты здравствуешь, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
Ты куда идешь, ты куда пошел?"
"Я иду ведь тут из Царя-града,
Я пошел ведь тут во Киёв-град".
Говорил как тут да Илья Муровиц:
"Уж ты ой еси, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
Ишша что у вас во Царе́-граде?
Ишша все ли у вас там по-старому,
Ишша все ли у вас там по-прежнему?"
Говорил калика перехожая,
Перехожа калика безымянная:
"Уж ты ой еси, да Илья Муровиц!
А у нас ведь нынь во Царе́-граде
Не по-старому, не по-прежнему.
А потухло у нас солнце красное,
А помёркла звезда поднебесная:
Как наехало проклятоё цудище;
Ишша сам как он семи аршин,
Голова его как пивной котел,
А и ножища как быть лыжища,
А и руцища как быть граблища.
У царя Костянтина Атаульевица
Ишша скованы ноги резвые
А тема жа железами немецкими,
Ишша связаны руки белые
А-й тема опутьями шелковыми".
Говорил как тут да Илья Муровиц:
"Уж ты ой еси, калика перехожая,
Перехожа калика безымянная!
Ишша платьем с тобой мы поменяемся:
Ты возьми у мня платьё богатырскоё,
А отдай мене платьё калицкоё".
Говорил как калика перехожая:
"Я бы не́ взял платья богатырского,
Я бы не о́тдал платья ка́лицкого;
А одно у нас солнышко на небе,
А един у нас могу́т богатырь
А ишша тут жа ведь да Илья Муровиц.
А с тобой, с Ильей, дак слова нет".
Они платьём тут поменялися.
Ишше тут же ведь Илья Муровиц
Он ведь скинул платьё богатырскоё,
А одел себе платьё калицкоё
И оставил калике добра коня.
Он ведь сам пошёл тут каликою;
Ишша клюцкой идёт подпирается, —
Ишша клюцка под им изгибается:
"Не по мне эта клюцка и кована,
Ишша мало железа ей кладено,
Ишша сорок пуд во единой фунт".
А идёт как калика по Царю-граду;
А скрыцал как он по-калицкому,
Засвистел как он по-богатырскому, —
А проклятоё тут цудище
Оно цуть сидит на лавици.
Как идёт калика перехожая,
А идёт ведь к цудищу в светлу́ гридню́.
Он ведь молится спасу прецистому,
Он ведь божьей матери богородице.
А сидит проклятоё цудище,
А сидит оно ведь на лавице;
Ишша сам как он семи аршин,
Голова его как пивной котел,
Ишша ножища как быть лыжища,
Ишша руцища как быть граблища.
Ишша сам говорил таково слово:
"Уж ты ой еси, калика перехожая!
Уж ты где ты был, куды ходил?"
"Уж я был во городе во Киеве
У стара казака да Ильи Муровица".
Говорит как тут ведь ишше цудище:
"А каков у вас могут богатырь
Ишша стар казак да Илья Муровиц?"
Говорит калика перехожая,
Перехожа калика безымянная:
"А таков у нас могут богатырь,
Ишша стар казак да Илья Муровиц:
А в один мы день с им родилися,
А в одной мы школе грамоту училися,
А и ростом он такой, как я".
Говорит проклятоё цудище:
"Ишша много ли он хлеба к выти съест?"
Говорит калика перехожая:
"От ковриги краюшку отрушаёт,
А и той краюшкой трои сутки живет".
Говорит проклятоё цудище:
"Ишша я съем по сторублёвому быку к выти жа;
Я и буду в городе в Киеве, —
Ишше буду я как баран тусён,
Как баран тусён, как сокол ясён;
Ишша тут ведь да Илью Муровица
На долонь посажу, другой ро́схлопну, —
У его только и мокро пойдёт".
Говорит как калика перехожая,
Он сымаёт шляпоцку воскрынцату,
Он и сгрел змеища по буйной главы.
Покатилась голова, как пивной котел.
Тут ведь павелы и улавелы
Ишше та его сила неверна жа
И схватили тут да Илью Муровица,
А сковали его ноги резвы жа
А-й тема железами немецкими,
А связали его руки белы жа
А-й тема опутьями шелковыми.
Говорил как тут да Илья Муровиц:
"Уж ты спас, уж ты спас многомилослив,
Уж ты божья мать богородица!
Уж вы что на меня эк прогневались?"
Приломал все железа немецкие,
Он прирвал опутни шелковые;
Он ведь стал по силы тут похаживать,
Он ведь стал ведь силу поколацивать,
Он прибил их всех до единого.
Ишша ихны те ведь ту́лова
Он выкидыват окошецком на улоцку,
Ишша сам он им приговариват:
"А пущай ваши те ведь тулова
А-й серы́м волкам на розрываньё,
А церны́м ворона́м на расклёваньё,
Ишша малым робятам на изрыганьё".
У царя Костянтина Атаульевмца
Расковал у его ноги резвые,
Развязал у его руки белые;
А княгиню Опраксею назад ведь взял;
Посадил он их тут на царство жа.
А пошел как тут да Илья Муровиц,
А приходит он ко меньшо́й реки
Ко тому калике перехожое.
Ишша тут жа калика перехожая,
Перехожа калика безымянная
И не может он его конём владать,
А его коня в поводу́ водить.
Они платьём тут разменялися:
Ишша тот ведь да Илья Муровиц
Он ведь скинул платьё калицкоё,
Он одел ведь платьё богатырское.
Ишша тут они разъезжалися,
Ишша тут они распрощалися;
А Илья поехал домой ведь тут,
А калика пошел, куды надобно.