Русские народные сказители

Из-под ве́терья как кудря́вого,
Из того оре́шва зеленого
Тут бежит-выбегаёт тридцать насадо́в
А и три, и два, и един корабь;
Тут и нос-корма по-змеиному.
У прибегища как ладейного,
У того присталища корабельного
Опускали парусы поло́тненны,
Ишша те жа якорм булатные,
О́ни хо́денки мецут ко́нцы на́ бере́г.
А пришел как тут мла́дый Со́ловей,
Ишша мла́дые Со́ловей Бу́деме́рович.
Он Владимиру-князю подарки берет, —
Он ведь сорок сороков и церны́х со́болей;
Он княгине Опра́ксеи подарки берет, —
Пятьдесят аршин хру́щатой камки́,
Ишша в золоте камоцка не по́мнется,
И не помнется, и не согнется.
А пошел как тут мла́дый Со́ловей,
Он пошел ко городу ко Не́прускому́.
Он ведь будя в городе во Не́пруском,
Он в гридню́ идет не с упадками, —
Отпираёт он двери на́ пяту.
Он идет в гридню́ да богу молится,
Он Владимиру-князю поклоняется,
Он Владимиру-князю подарки дари́т, —
Он ведь сорок сороков и церны́х со́болей;
Он княгине Опраксеи подарки дарит, —
Пятьдесят аршин хрущато́й камки,
Ай в золоте камоцка не помнется,
И не помнется и не согнется.
Ишша князь камоцку развертывал,
Ишша князь узоры высматривал:
А хороши узоры заморские.
"Уж ты ой еси, мла́дый Со́ловей!
А и что тебе та́ко на́добно?
Ишша надобно ли дворы мои,
А дворы мои всё боярские?"
Го́вори́л как тут мла́дый Со́ловей,
Ишша младый Соловей Бу́демерович,
Го́вори́л как он та́ково́ слово́:
"А и не надобно мне дворы твои,
А и дворы твои всё стоялые,
А-й стоялы дворы твои боярские,
Уж ты дай мене загон земли
И́ во той во у́лице Жи́рое́влинской
И́шша су́против Запа́вьина ви́шенья".
И́шша тот жа как Владимёр-князь
Отдает как Со́ловью загон земли́
Что во той во улице Жи́рое́влинской
И́шша су́против Запа́вьина ви́шенья.
Как у Со́ловья были плотницки
Они шшолканы и прошшолканы:
Он ведь к утру, к свету построился,
О́н построил тут как три тёрема́
А и три терема златоверховаты.
Ишша та Запава Путевисна
А ставала по утру ранешенько,
Умывалася водой клюце́вою,
Утиралась полотенцём тоненьким.
А-й взглянула Запава в своё вишеньё,
Ишша тут Запава сдивовалася:
"Ишша что така́ за дико́винка?
Ишша кто ново́ построился
И построил тут как три терема
А три терема златоверховаты?
Я пойду ко князю-ту спрашивать".
Ишша та Запава Путевисна
А-й пошла ко князю ведь спрашивать;
А и в гридню́ идёт не с упадками, —
Отпираёт двери тут на́ пяту;
А и в гридню идёт, — да богу молится,
А Владимиру-князю поклоняется:
"Ты Владимёр-князь стольне-киевской!
Ишша что така за диковина?
Ишша кто такой вново́ настроился?"
Говорил как тут Владимёр-князь:
"Уж ты ой еси, Запава Путевисна!
А построился младый Соловей,
Ишша младый Соловей Будемерович;
А пришел как он за синя́ моря́,
Ишша он тут вно́во настроился".
Ишша та Запава Путевисна
Говорит она таково слово:
"Уж ты ой еси, ты Владимёр-князь!
Я пойду ко Со́ловью насва́тываться,
Не возьмет ли он в-за себя взамуж?"
Как та Запава Путевисна
А пошла ко Соловью насватываться.
Ко перво́й термы́ припала, послушала:
Тут шолцат-молцат, ницего не говорят;
Ишша тут Запава догадалася:
"Ишша тут у Соловья казна стоит".
По второ́й термы́ у́хом припала, послушала:
Тут шолцат-молцат, ницего не говорят;
Ишша тут Запава догадалася:
"Тут живет Соло́вьёва тут матушка,
Ишша молит за Со́ловья здоровьице".
По трете́й термы́ ухом припала, послушала:
Тут песни́ поют и гудки́ гудну́т;
Ишша тут Запава догадалася:
"А-й сидит как тут мла́дый Со́лове́й
А и младый Со́ловей Будемерович".
Он сидел на стуле ременцатом,
Он грал во гусли во звонцаты.
Ишша тут Запава догадалася:
А в гридню идёт не с упадками, —
Отпирает двери тут на пяту;
А в гридню́ идёт, — богу не молится.
Говорил как тут младый Со́ловей:
"Уж ты ой еси, Запава Путевисна!
Ишша что тя, Запава, нынь кретня́ взяла,
А кретня взяла неизумелая?"
Говорит" Запава Путевисна:
"А меня, Запаву, не кретня взяла,
Не кретня взяла неизумелая, —
Я пришла к тебе ведь насватываться;
Не возьмешь ли ты за себя взамуж?"
Го́ворил как тут мла́дый Со́ловей:
"Уж ты дай ты строку на малой цас,
Мне сходить к государыне к матушке,
Бла́словит ли она меня жонитися
И на той Запавы Путевисны".
Он пошел ведь тут к Соловьёвой матушке,
Он ведь падат матушке в резвы́ ноги́:
"Уж ты ой, государыня матушка!
Бласлови ты меня нынь жонитися
А на той — Запавы Путевисны:
Ишша нынь Запава сама пришла".
Говорит ведь тут Соловьёва матушка:
"Тебя бог бласловит, цадо милое,
А-й тебе на Запавы жонитися".
А-й пошел как тут мла́ды Со́ловей.
Они сватались, тут сосватались,
По рукам они тут ударили,
Слово на слово ведь поло́жили;
Они клали за́пове́дь, кре́пкую́,
Они клали заповедь на три года ведь
А сходить ведь Со́ловью за синё море.
Направляли парусы полотняны,
Направляли якори булатные;
Отправлялся тут мла́дый Со́ловей,
Отправлялся он за синё морё.
Как во ту пору́, во то времецко
Из-под ветерья как кудрявого,
Из того орешва зеленого
Выбегаёт прибегищо ладейноё,
А ладейноё корабельноё:
А се три, се два, се един корабь.
У прибегища как ладейного,
У того присталища корабельного
Опускали парусы полотнены,
Опускали якори булатные,
Они хо́денки мецут концы на берег.
А пришел как тут ишша шшап молодой,
Ишша шшап молодой и Давыд Попов.
Он Владимеру-князю подарки берёт,
Он ведь сорок сороков и церны́х соболей;
Он княгине Опраксеи подарки берёт,
Пятьдесят аршин хру́щато́й камки́,
Ишша в золоте камоцка не помнется,
И не помнется, и не согнется.
А-й пошел как тут ишша шшап молодой,
Ишша шшап молодой и Давыд Попов;
И пошел ко городу ко Непрускому.
А и будя во городе во Нёпруском;
Он в гридню́ идёт не с упадками, —
Отпираёт он двери на пяту.
Он в гридню идёт — богу молится,
Он Владимиру-князю поклоняется;
Он Владимиру-князю подарки дарит,
Он ведь сорок сороков и церны́х со́болей;
Он княгине Опраксеи подарки дарит,
Пятьдесят аршин хрущато́й камки́.
И́шша князь камоцку развертывал,
И́шша князь узоры высматривал:
А-й хитры-мудры узоры заморские,
И́шша в золоте камоцка не помнется,
И не помнется, и не согнется.
Говорил как тут Владимир-князь:
"Уж ты ой еси, ишша шшап молодой,
Ишша шшап молодой и Давыд Попов!
А и что тебе да та́ко на́добно?
Ишша надобно ли дворы мои,
А-й дворы мои ли боярские?"
Говорил как тут ишша шшап молодой:
"Ишша надо мне и дворы твои,
А и дворы твои всё стоялые,
А-й стоялы дворы твои всё боярские".
Говорил ведь тут ишша шшап молодой:
"Я пойду теперь к Соловьевой матушке,
Я скажу ведь ей как про Соловья.
Ишша нынь ведь Со́ловья жива́го нет:
Разметало по морю по синему,
По тому жа по полю по цистому;
Мы ведь друг друга не спо́знали".
Как пошел ведь тут шшап молодой,
Он пошел ведь тут к Соловьёвой матушке
Ишша сказывать ей про Со́ловья:
"Уж ты здравствуешь, Со́ловьёва матушка!
Я пришел сказать тебе про Со́ловья.
Ишша нынь ведь Соловья жива́го нет:
Разметало по мо́рю по си́нему,
По тому жа по полю по цистому;
Мы ведь друг друга не спо́знали".
И́шша та тут Со́ловьёва тут ма́тушка́
А-й пошла ведь к Запавы отказывать:
"Уж ты ой еси, Запава Путевисна!
Те своя́ воля́: ку́ды хошь поди́;
Ишша нжнь ведь Со́ловья жива́го нет:
Разметало по морю по синему,
По тому жа по полю цистому".
А пришел ведь нынце и шшап молодой,
И́шша шшап молодой и Давыд Попов;
Он ведь стал на Запавы тут свататься.
О́ни сва́тали́сь, тут сосва́тали́сь,
По рукам они тут ударили,
А Владимёр-князь у их тысяцким,
А княгиня Опраксе́я матушкой.
Повелась у их тут ведь свадёбка.
Из-под ветерья как кудрявого,
Из того орешва зеленого
Выбегало прибегищо ладейноё,
А-й ладейноё, корабельноё:
А се три, се два и един корабь.
У прибегища как ладейного,
У того присталища корабельного
Опускали парусы поло́тнены,
Опускали якори булатные,
Они ходенки мецут ко́нцы на берег.
А пришел как тут мла́дый Со́ловей,
А и младый Соловей Будимирович.
Он пошел ко городу ко Непрускому.
Он ведь будя в городе во Нёпруском;
Он идёт в гридню́ не с упадками, —
Отпирает двери он на пяту;
Он в гридню идёт, — да богу молится,
А корми́ници ма́тёнки поклоняется:
"Уж ты здравствуёшь, ро́дна ма́тушка!"
"Уж ты здравствуёшь, млады Со́ловей,
А и младый Соловей Будемерович!
А пришел как нынь з-за синя́ моря́,
А пришел как нынь ишша шшап молодой;
А сказал про Соловья: "Жива́го нет.
Разметало по морю по синему,
По тому жа по полю по цистому".
Я ходила к Запавы отказывать:
"Ишша нынь, Запава́, своя́ воля́
А-й своя́ воля́: куды́ хошь поди́".
А и шшап молодой и Давыд Попов
Он ведь стал на ей тут ведь свататься;
Они сватались, тут ведь сосватались,
По рукам они тут ударились;
А Владимир-князь у их тысяцким,
А княгиня Опраксея матушкой;
А ведется у их нынь ведь свадёбка".
Говорит как тут младый Соловей:
"Уж ты ой, государыня матушка!
Я пойду к им ведь на свадёбку".
А пошел как тут младый Со́ловей,
А-й пошел ведь к им на свадебку.
Он в гридню идёт не с упадками, —
Отпираёт двери он на пяту;
А в гридню идёт, — богу молится,
А Владимиру-князю поклоняется,
Поклоняется со княгинею;
А ишша сам говорил таково слово:
"Уж ты ой еси, ишша шшап молодой!
Ты зацем обманываешь мою ма́тушку́,
Ты зацем берешь мою обручницу?"
Его за руку хватил, — так выхватил;
На долонь посадил, дру́гой ро́схлопнул.
Ишша тут Запава перепалася,
Ишша цуть она за столом стоит.
Он ведь брал Запаву за белы руки,
А поехали они ко божьей церкви́.
А Владимёр-князь у их тысяцким,
А княгиня Опраксея матушкой.
А венцами они повенцалися,
А перстнями они поменялися.