Русские народные сказители

А другой говорит: "В эвтакой деревне от отца осталося три сына. Живут богато, именито. Не знают в хлебе меры, в деньгах счету. Отцовых денег лежачих не знают, и брат в брате не денег желают, а правды пытают. И большие братеники грешат, что у малого деньги, а и у малого нет, а закопаны у отца деньги в землю, и сделана кобелю будка на деньгах. Уехавши эти братеники в дорогу. И приедут с дороги. Приехавши, коней выпрягут, приберут, сядут завтракать. Станет малый брат хлеб резать. И прежде отрежет себе, и женке своей, и детям своим. А больший брат и возьмет нож; и скажет: "Ты отцовы деньги завладал, так и хлеб-соль будто твоя? Будто мы казаки у тебя?" И возьмет он с сердцов брата малого ножом цапнет и зарежет". Вот и этого старшой атаман еще мудрей похвалил, по головке подрачил: "Молодец! Хорошо скомандовал. Вот эти три раба все будут наши".

Ну и стали опять промеж; себя разговаривать: будет-де назавтрие наутрие роса. Кто какой бы болезнью не болен, будет от этой раны исцелен. И у кого глаз нет, даст бог глаза — и будет видеть, как видал еще паче того. (Ведь это каминный год три росы выпадает, что от всякой болезни исцеляют. Да в тую росу попадет только праведный, а грешному не попасть.)

Запел подутрие петух. Это соблазненники и бух, бух все в озеро. Вот правда погодил час, погодил два. Высунул руку из-под челна. Росичка нападает. Он по глазам потер, а дале еще погодил, челн поднял. Свет заходит, он стал зорьку видеть, он еще потер глаза. Пора солнышку всходить. Он и вылез из-под челна, да и вымылся как следует, и стал видеть, как видал, еще паче того. Только голый остался.

Вот и пошел. Стоит баня. Он — в баню, да за каменку. Не пойдет ли кто за водой, не выпрошу ль рубашонки и свитиренки. Идет молодица. Он и говорит: "Матынька, принеси мне, для бога, рубашонку или свитиренку, грешное тело прикрыть, голому никуда нельзя идтить". Принесла ему молодица рубашонку, принесла ему и свитиренку.

Вот он оделся и пошел в ту деревню, и потрафил прямо в тот дом, где уехали братеники в дорогу, что об отцовых деньгах спорятся. Приехали они с дороги, лошадей повыпрягли, прибрали, сели завтракать. Что за правду спорился, и того с собой посадили. И как сказано было, так и есть: отрезал малый хлеба себе, и своей жене, и своим детям. Больший брат сгреб нож. "Ах ты, мошенник, мало что отцовы деньги завладал, будто и вся хлеб-соль твоя, будто мы казаки у тебя!" И хотел большой брат ножом цапнуть брата малого. Правда — хвать за руку, да и удержал: "Завтракайте, братцы! По божьему поведенью, по Христову повеленью я ваши дела разберу. Вашего отца деньги верно укажу".

Стали завтракать честно; хорошо, без споров да пустых разговоров. Как отзавтракали, он и привел к тому месту: "Вот копайте, братцы, тут вашего отца деньги". Стали копать и выкопали котел золота и говорят: "Бери ты, братец, себе все деньги. Коли бы не ты, так все бы мы погибли. Ты нас отвел". — "Братцы, — он говорит, — не мои деньги, вашего отца. Не могу взять". — "Бери, братец. Коли б не ты, не то, что отцовы деньги нам достались, а и свои бы потерялись, людям бы попались. Нам и этих денег некуда девать, что при нас".

Вот они ему дали половину денег и самого лучшего коня. Он и едет домой. Идет кривда: "Где ты, братец, все это взял?" Он ему все как было и рассказал. "На, братец, тебе твои шестьсот назад, что мне давал, выдолбай мне глаза да сведи меня туда. Я и себе вот денег привезу". — "Я не буду тебе глаза долбать. Будет от бога грех". — "Какой тебе будет грех? Когда б ты налепом долбал, а то я сам прошу, тебе греха не будет".

Глазы-то правда долбать не стал, а свел кривду под челн. Вот и лег он под челн. А к полночи слышно с озера — буль, буль, буль. И много их к челну собралось. Атаман и взялся за того: "Что ты мне говорил, правда-де осталась и голая, и босая, и слепая, никуда не годная, ни на что не способная. Ты. говорил: "Кривда богатей живет. А на то место правда лучше, богатей и здоровей прежнего живет". Во, и взял того железным прутьем атаман наказывать: "Ты не обманывай!"

Взялся за другого: "Говорил ты в этой деревне брат брата зарежет и все три рабы наши будут. А не то, что зарезать, так у них никаких пустых разговоров не было. Ты не обманывай меня". Вот атаман и этого еще мочней железным прутьем наказал.

Вот они промеж; себя и начали разговаривать: "Как же у нас были все дела хорошо скомандованы, а вышло не так? Да не был ли кто под челном, нет ли кого и теперь?" Подняли челн, нашли Кривду, взяли его, да дули-дули железным прутьем, да в озеро и вкинули!