Русские народные сказители

Тут люди стали дивоваться, а я замуж собираться, пал на сердце немолодой вдовец — знать, судьбина пришла. Дело было так: приехал сусед с дочерью в гости, у нас в деревне была "беседа игримая". Старик-гость сидит да толкует с отцом, а я говорю отцу: "Спусти на беседу". — "Куды? — говорит. — Молено и дома, греха-то тут на душу". Гость упрашивает, чтобы отпустил: "Она, скаже, такая разумная да к людям подходительная — отпустить можно". — "Не спущу, — отвечал отец, — лучше не говорите".

Замолчала я, села прясть и в ум взяла: "Не поеду за сеном, не пошлешь ни за что".

Смотрел, смотрел отец: "Что, скаже, груба сидишь? Ступай на беседу, коли охота такая привязалась!"

Я просто-запросто, в сарафане-костычь, в фартучке, прялицу в руки — и на беседу. Место сделали, приехавшая гостья и подзывает: "Сядь-ко ты подле меня, есть поговорить. Девко! Думаешь ли замуж?" — "Нет жениха", — говорю я. "Жених есть, да не смеет звать — не пойдешь". — "Для чего, — отвечаю, — завету нету, прилюбится, и ум отступится; судьба есть, так пойду. Какой такой?" — "Удовец — ужели не запомнишь? Петр Трифонович". — "Какой такой "пестрый воскрес", какое у его семейство?" — "Сын да дочка, сын женатой, да у сына двое детей". — "Фатеру знаю, а жениха не знаю". — "Девко, можно идти, участочек хороший, а ты бойкая, сам он год шестидесяти". — "Ну, это дело терпящее, ночью с ангелом подумаю, а утром скажу; отцу не докладайте".

С беседы пришла до первых петухов, не ем, не пью, мать заметила: "Что ты, скаже, сдеяла? Сурова ты. Что ты, голубонько, кручинишься?" Легла спать — не спится, а думается: в девушках сидеть али замуж идти?

"Ну-ко, беседница, — утром рано подымал отец, — на ригач вставай — молотить". Встала, дело делаю, а сама не своя. Поведала думу невестке, хозяйке братовой: "Баба, скажу, замуж зовут". — "Ну что, говорит, ведь ты не пойдешь". — "Нет, — отвечаю, — можно. Как сваты приедут, Ермиловна, ты скажи им, где я, там я посмотрю жениха".

С овина отпорядничалась, случились повозники в Толвую — на Горки. Я подавалась родителям, спустили, и я в гости съехала; отсюда на свадьбу позвали в Заозеро к Мустовом. Женихи приехали к отцу, их повестили, куды я отправилась; приехали они на Горки, где я в гостях, и здесь не застали, вслед за мной — в Заозеро. Сижу я там и пою со слезами, обидуюсь, как слышу вдруг в горнице самовары готовят, большухи уху варят. К крыльцу три мужика на двух лошадях подъехали; гляжу — один знакомый, другого не узнала далее; в умах нету, что женихи наехали. Богу помолились, по фатеры похаживают. Один из них, Петр Андреевич, и говорит: "В тебе нуждаются, ты вдалеко заехала, мы за делом были у вас — сватать. Ну, как слышно, есть в Кузаранде свадебка? Ведь дело заговельное". — "Бог ли понесет, с воли да в подневолье", — ответила я. "Нет уж, как хошь, надо идти; мы такую даль ехали". — "А где же жених?" — спросила я. "А вот он по фатеры похаживает", — сказал Петр Андреевич. "Я неволи не лисица: не объем, не обцарапаю; пусть сам заговорит, не 17 лет".

Жених сел подле меня и говорит: "Идешь ли замуж?" — "Не знаю, идтить ли". — "Иди, — говорит, — не обижу", — стал подбивать и подговаривать. "Век так ласкает ваш брат".

Со свадьбы отправилась я в Толвую, где в гостях, скоренько разделась, поужинала, приехал и жених; сижу я за прялкой; он подсел и говорит: "Умеешь бойко прясть". — "Еще бы, — говорю, — не в лесах родилась, не пням богу молилась. Ну, что ты, — говорю, — берешь меня, я человек молодой, ты матёрой; мне поважено по свадьбам ходить да игры водить; вы люди — матёры, варить не будете: какое будет житье — бесы в лесе насмеются. Да и мне неохота выходить. Выйдешь, замужье — не хомут, не спихнешь: не мило, да взглядывай; не люба свекровка, — звать ее матушкой; худо мое мужишко — веди его чином". Жених на это заметил: "Не крепка жена умом, не закрепишь тыном". — "Ну, когда так, — порешила я, — пойду. Что будет хоть худо, хоть хорошо, а ты помни: дом вести — не бородой трясти; жену, детей кормить — не разиней ходить. Теперь поезжайте на родину скорее, а то смотрите — мужики за бревнами уедут; дело затянется — долго ждать".

Они отправились, а мы легли спать; не спится мне: к худу ли али к добру тянет; сон на глаза нейдет. На улице стало на свет похоже, сестра печку затопила; гляжу — брат приехал за мной, я сплю — не сплю, сестрия будит: вставай, брат приехал. Встала, поздоровалась. "Тебя, — говорит, — сватают". — "За кого?" — спрашиваю, будто сейчас и слышу, не знаю жениха. "Не пойду, — говорю, — здесь останусь; бог с ним, кто такой там приехал". — "Поедем, — говорит, — не велено оставить".