Русские народные сказки Сибири о богатырях

— А вот, — говорит, — чо: тебя опустил на волю, сам попал под неволю. Пригнал я двенадцать жеребцов медных, гривы серебряны — царь недоволен. Приказал достать двенадцать серебряных, гривы золоты. А где я их достану? Иначе меня сказнит. В свое государство идти — там отец меня кончит. И здесь жизни мне нет.

— Вот я дам тебе письмецо и ступай, — говорит Черный ворон. Увидишь двухэтажный дом, на верхнем этаже сидит моя средная сестра. У ней есть двенадцать жеребцов серебряных, гривы золотые. Хоть ей и жалко будет их отдать, но по просьбе братовой она их тебе уступит. А сверх этого даст тебе тринадцатого жеребца, богатырского. В право ухо залезешь, в лево вылезать — и будешь богатырем. Никто тебя не победит, — говорит.

А сам вспорхнулся и улетел.

Иван-царевнч берет это письмецо и пошел. Долго ли, коротко шел — видит: двухэтажный дом. На втором этаже сидит пожилая уж, лет сорока, женщина.

— Куда, молодец, путь доржишь?

— А я пошел… где-то сестра есть Черна ворона. Ей несу письмецо от брата.

Она:

— Да вот я и есть сама сестра Черного ворона.

Он письмецо подает — она прочитала.

— Да, — говорит, — есть у меня двенадцать жеребцов серебряных, гривы золоты. Хоть мне и жалко их отдать, но по просьбе братовой я могу тебе их уступить. А сверх этого дам тебе тринадцатого жеребца, богатырского. В право ухо залезешь, в лево вылезешь — и будешь богатырем. А когда этих жеребцов подгонишь к государю, в лево ухо залезь, в право вылезь — опеть сделаешься таким же. Богатырского коня опусти в чисто поле, а уздечку спрячь под колодой. И пригонишь к царю двенадцать жеребцов серебряных, гривы золотые.

Иван-царевич так и исполнил. Пригонят жеребцов этих, в лево ухо залез, в право вылез — опеть сделался таким же. Жеребца опустил в Чисто поле, уздечку спрятал, пригонят жеребцов на конюшню. Теперь, царских было двенадцать, пригнал первый раз двенадцать, сейчас двенадцать — стало тридцать шесть жеребцов.

А вторая сестра дала ему скатерть, что лучше, чем перва скатерть. Вот царь приходит, принял жеребцов, говорит:

— Каким же подарком подарим Бобу-королевича?

А дядя говорит:

— Каким подарком! Мы подарим ему девять кусочков хлеба на тарелке и будет с него.

Опеть стрехнину наладил.

Царь жеребцов принял.

— Вот тебе подарок, Боба-королевич. Вот тебе девять кусочков хлеба на тарелке.

Принял их Боба-королевич. Когда они ушли из конюшни, в помойну яму их бросил. Развернул скатерть — у него опеть загорело все. Царска дочь выскакиват на крыльцо.

— Что такое? У Бобы-королевича развлечение такое! Все горит огнем. Театр, поют, весельство. Дай побегу!

Прибегат.

— Господи, твоя воля! Это чо у тебя, Боба-королевич?

— А вот у меня разноцветная скатерть. Все передо мной.

— Одари меня этим подарком! (Ее заело тоже.)

— Ладно, — говорит, — пожаласта.

Свернул скатерть — ничо не стало. Подарил. Она в него влюбилась ишо пушше. Бегат на дню несколько раз, несколько раз.

Дядя пушше ревнует:

— Она со мной никаких разговоров не имеет, я при дворце живу, а он на конюшне. Она в него влюбилась.

Ревность его така взяла, что говорит опеть царю:

— Ваше императорское величество, не разрешите казнить — разрешите речь говорить!

— Что такое?

— Боба-королевич не желат за этими жеребцами ходить. Это, говорит, каки жеребцы — не жеребцы! У нашего царя есть жеребцы- двенадцать жеребцов золотых, гривы бриллиантовы. Вот, гыт, жеребцы!

Царя опеть заело. Ему тех надо. Завидость к капиталу. Призыват Бобу королевича.

— Вот, Боба-королевич, ты но желать на моими жеребцами ходить, а говоришь, у вашего царя в вашем государстве есть двенадцать жеребцов золотых, гривы бриллиантовы. Вот мой меч — голова твоя с плеч. Должен ты украсть их, я тебя исказшо.

Приказ дал царь. Что сделать? Запечалился Боба-королевич (а на самом деле он Иван-царевич, дядя взял его имя).

Ну ладно. Долго ли, коротко шел, поднялся на высоку гору, сял и думат:

— Куда же я теперь пойду? Где я достану этих жеребцов? Черного ворона я отпустил на волю, а сам попал под неволю.

Вдруг — пых! — Черный ворон.

Что ты запечалился, Иван-царевич?

— А я запечалился — пригнал царю двенадцать жеребцов серебряных, гривы золотые, он опеть не доволен. Приказал мне достать двенадцать жеребцов золотых, гривы бриллиантовы. Но где я их достану! Иначе, говорит, вот мой меч — голова твоя с плеч. Кончит меня. И в свое государство я идти боюсь: там отец меня кончит. И тут жизни нет.

— По не печалься, Иван-царевич. Раз я дал обет тебе помочь, я тебе помогу. На тебе вот письмецо. У меня есть старшая сестра лет восемьдесят-девяносто, у ней трехэтажный дом. Долго ли, коротко пойдешь — ты этот дом не минуешь. Увидишь, она будет на третьем этаже сидеть. Есть, говорит, у нее, двенадцать жеребцов золотых, гривы бриллиантовы. Хоть ей и жалко их отдать, но по просьбе братовой она тебе уступит. А сверх того даст тринадцатого жеребца, богатырского. В право ухо залезешь, в лево вылезешь — и будешь богатырь всемогучий. Можешь цело государство победить один. Вот кака у тебя будет сила, какой ты будешь богатырь! И даст тебе разноцветную скатерть, что все будет перед тобой.