Русские. Нация, цивилизация, государственность и право русских на Россию

В этом образе нетрудно увидеть и град Китеж[43], и страну Беловодье, которую искали старообрядцы[44]. Град в одних вариантах легенды просто становится невидим, в других, покрывается горами и лесами, в-третьих, пожалуй, – самых поэтичных, – уходит на дно озера Светлояр.

Мотив «бегства в поисках невидимого града», становится в русской культуре одним из основных, будучи еще одной формой преобразования изначального русского аффекта. Здесь утеканию ставится высшая духовная цель. И, что характерно, русский, когда бежит, бежит не из царства, а напротив, – в подлинное мистическое царство, в Град Китеж, в Беловодье, в Небесный Иерусалим. Он уходит от мира, но в свой, русский высший мир.

Наиболее впечатляющим примером «русского бегства» стала монастырская колонизация Русского Севера, когда именно взыскующие вышнего града монахи пустынники были главной движущей силой хозяйственного и политического освоения громадных просторов.

Сами святые старцы, называли свое перемещение в леса бегством в Пустыню, а Северная Русь получила название Северной Фиваиды. Однако сравним эту Северную Фиваиду с первоначальной Фиваидой – египетской пустыней в районе Фив. Туда, в пустыню, египетские монахи убегали от мира, однако на месте немедленно сбивались в большие и малые политические сообщества, бывшие своеобразными констелляциями частных воль, хотений, недостатков, преодолеваемых через монашество. Описания жизни египетских отцов – «Патерики», это картина ярких человеческих характеров и забавных жанровых сценок.

Русские монастыри почковались один от другого, сохраняя заданный преподобным Сергием Радонежским свой общежительный характер. Из старого монастыря уходил один монах, вокруг него собирались еще несколько, затем вокруг монастыря складывалось село или даже город, – и вот уже прибежище пустынника становится центром цивилизации на обширном пространстве. Но речь идет не просто о включении заповедных лесов и полей в новую церковную и хозяйственную структуру монастыря. Речь о вторжении в обычную жизнь чуда – «среди заповедного леса появлялся святой, и все естественные законы бытия начинали нарушаться»[45]. Там, где основатели Пошехонского монастыря ставят на дерево икону, – рыбаки ловят двух необычайно больших щук и оставляют одну из них под деревом преподобным. Нежданно обретя пропитание преп. Адриан Пошехонский молится: «Мы, рабы Твои, искали в этом диком лесу высочайшего места, где нам поселиться. Ты же, Царица, захотела на этом естественном месте быть и нам помогать, послав хлеб и рыбу»[46].

Чудо может не только улучшить, но и ухудшить среду. Народная легенда о преп. Александре Ошевенском приписывает святому, изгнанному мужиками из деревни Холуй, своеобразное проклятие: «Живите у воды, но без воды» с которым связывается пересыхание реки, наполняющейся лишь в половодье[47].

Если народная утопическая колонизация – это бег в поиске сверхъестественных мест, то колонизация монашеская, – это преобразование естественного места, преобразование его посредством молитвы и чуда, сакрализация пространства. Это парадоксальное освоение, цивилизацией пространства через бегство от мира, неудержимо длилось три столетия, XIV, XV и XVI и создало значительную часть хозяйственного и культурного потенциала Европейской части России, создало русский мир. Монастырь и давал бежать, освобождал первичный русский аффект, и, в то же время, сковывал, накладывал на это бегство жесткую дисциплину высокой духовной цели.

В итоге, достигнув концов земли, русский поиск Рая остановился на том, что сама Русь и есть Святая Земля, не как почва, конечно, но как сонм святых, искавших спасения на этой земле. Небесная Церковь в русском сознании пространственно соединена с земной, образуя Святую Русь – удивительное единство посюсторонней жизненной реальности и богопросветленного тонкого мира.

Практически каждый уголок Русской Земли присутствием святых поднят на высоту Рая – в этом реализуется православное паламитское учение о благодати как реальном божественном присутствии в материальном мире. Небесная и Земная Церковь в православном миропонимании едины и находятся в постоянном взаимном общении.

Если в географическом плане Россия – это переплетение рек, то в духовном – это наложение пространств где проходили жизнь и подвиг русских святых. Практически каждый аспект русской цивилизации может быть представлен через его осуществление святыми – прославленными и непрославленными. У нас есть агиополитика – воздействие святых и святынь на политические процессы, агиолитература и агиоискусство – вклад святых в развитие русской словесности и иконописи. Даже страшное дело войны освящено решающим вкладом святых – от Александра Невского до адмирала Ушакова.