Русские сказки, богатырские, народные

– Таким образом, – продолжала Зимония, – дочь моя Осана первая имела участь возвратиться в зачарованную башню. Впрочем, Ярослав, надеюсь, уже рассказал вам, что я пришла к его утешению в замок моей дочери и сделала ему наставление о его дальнейшем поведении. Это напоминает мне уведомить вас, каким образом я узнала, что человек, сумеющий соединить его с родителями, должен иметь на правом виске родинку, или, яснее сказать, что им станет король гуннский Баламир. Для этого я прерву порядок моей повести, касающийся двух других моих дочерей, о которых вы услышите позже.

Мне было весьма досадно, что волшебная моя власть, простирающаяся, впрочем, до весьма важных вещей в природе, оказалась недействительной при решении участи моих ближних. Я сострадала судьбе моего племянника Гипомена, об участи коего даже и проведать не могла; а также о супруге Доброслава и о печальном состоянии его самого, а особенно о том, что Любостана и в образе розы не переставала испускать стенаний; наконец и судьба дочерей моих с их супругами не давала мне покоя. Но видя, что я не в силах пресечь их заклятияия, прибегла было к волшебной доске, находившейся в замке Гипомена, но не нашла уже её на своем месте, и потому я против обыкновения моих сестер обратилась к дулебскому оракулу. Там я в ответе получила хотя тёмное, но сбывшееся предсказание: что освобождение Гипомена, а следовательно и всех, кому я своей неосторожностью принесла несчастье, последует от человека, имеющего на правом виске родинку. Впоследствии я узнала еще другие подробности: и что освободителем несчастных будет король Баламир, но это соединено со многими тайнами, коих я сама не постигаю и которые не может объяснить никто, кроме моего супруга.

Что касается моей дочери Замиры, я предстала к ней в виде той же птицы, каковою я показывалась и Осане, и планомерно предуготовила ее влюбиться в Доброчеста, бывшего тогда сапожником. Уже мы выдумали средство, каковым привести его в её замок, как мне пришло на ум заклинание короля волшебников, коему надлежало исполниться прежде окончания заклятия. Чтобы обратить эти последствия в свою пользу, я выдумывала к тому средство, в стаких размышлениях ходила по саду замка Замиры.

Хотя я в своих посещениях хорошо узнала местоположение этого замка, но удивилась, обнаружив в близлежащей горе пещеру, вход в которую был закрыт маленькой дверью. Любопытствуя, вошла я в пещеру и при освещении висящей там лампады усмотрела гробницу с лежащим в ней мертвым телом в царском одеянии. Любопытство мое преумножилось, и даже не узнав, чье бы это было тело, хотела я было прибегнуть к ворожбе, как вдруг увидела приколотую к платью мертвого царя бумагу. Отняв её, я прочла следующее:

«Без сомнения, судьбина приведет сюда Зимонию, да воззрит она на тело погибшего из-за её неосмотрительности царя дулебского. Безрассудное мщение ее супруга повергло его в такое состояние; и хотя он со временем узнал свою ошибку, но не властен уже возвратить несчастному царю жизнь, перешедшую в обломок находящегося в его груди зачарованного копья, ибо в силу клятв, учиненных им при произведении этого мщения, никто не может извлечь этого обломка, кроме твоей средней дочери. Она должна, не чувствуя никакого отвращения к язве мертвого тела, высасывать из неё причину смерти. Впрочем тебе предоставляется распорядиться этим обстоятельством во всеобщую пользу семейства несчастного царя».

Я невероятно обрадовалась, получив эти наставления, и решила через избавление деда Доброчеста учредить тайну, которую Замире надлежало от него скрывать и тем самым подвергнуть искушению его любопытство. После этого, приняв вид зачарованной птицы, сделала я дочери моей завещание, с каковым надлежало ей вступить в брак с Доброчестом. В этом завещании, кроме воздержанности его от любопытства, включено было и то, чтоб Замира для сохранения спокойства своему супружеству никогда не принимала пищи со своим мужем, а питалась бы бальзамом в указанной ей мною пещере из сосуда, изваянного в образ мертвого человеческого трупа. Я подтвердила ей, что всякая другая пища или в случае, если Доброчест проникнет в эту тайну, приключит ей мучительную разлуку с ним. Замира свято соблюдала это, и отломок копья был высосан ею так нечувствительно, что его можно было уже без вреда телу вынуть рукою. Впрочем, Доброчест, как известно, подвергся своей судьбе и утратил свою супругу, которая, во-вторых, получила место в зачарованной башне. Я сделала ему наставление на основании ответа, полученного мною в дулебском оракуле, и хотя Доброчест больше всех претерпел наказание за своё любопытство, но тем самым был избавлен от пристрастия, могущего иногда быть во вред спокойствию, а особенно в супружестве.