Русские суеверия

Дьявол особенно старается искушать монахов, поскольку людям (прежде всего – монахам) предназначено занять на небе место отпадших ангелов. «Мотив искушения людей дьяволом был подхвачен и художественно разработан подвижниками-монахами, с IV в. наполнившими пустыни Египта, Синая, Палестины, а затем и множество других мест. В творениях отцов-аскетов находим подробно описанную психологию греха. Зерно греха называется у аскетов помыслом. Развиваясь и укрепляясь постепенно, помысл переходит в греховное направление. Помысл… есть лишь простая попытка со стороны духа зла – склонить ко греху. Воля человека при этом не участвует, и потому помысл не подлежит нравственному вменению. Следующий момент искушения – сдружение или сочетание, когда душа принимает помысл, внушенный врагом, услаждается им. Это уже – акт, подлежащий вменению, так как здесь уже начинается колебание воли» 〈Рязановский, 1915〉.

Народные версии повествований об искушениях менее замысловаты, но картинны. В одном из популярных сюжетов ХIХ – ХХ вв. «дьяволб» стараются погубить досаждающего им пустынника. «Один пустынник тридцеть лет молился в пустыне. Мимо ево стали ходить дьяволб, большой артелью; вперед идут нерадостны, невеселы, а обратно скачут и пляшут. 〈…〉 Видит, одинова, идут оне, и позади их костыляет и ташшится коё-как на хромой ноге Потанька-дьяволенок. Пустынник остановил его и спрашивает: „Куды вы так ходите артелью?“ – „Ходим к царю на обед; у его все стряпки, что ни делают – не говорят николда: «Господи благослови!» – Вот мы и ходим туда“. После того как царь, по письму пустынника, переменяет всех стряпок, он видит дьяволов нерадостных, невеселых. „Молчи! – говорят оне ему. – Каковы мы тебе не будём, да будём!“ 〈…〉 Прошло сколько-то время, пустынник живет спокойно. Вот, однажды, пришли к ему гости и с имя женщина. Стали с им разговаривать и соблазнять его жениться; он соблазнился жениться и пошел с имя венчаться. Пришли куда-то оне, и пустынник с имя: к венчанью тут было налажено. Вот стали его венчать с женщиной, вот подошла пора уж и винцы надевать. „Не крестись!“ – говорят оне ему. Он взял да и перекрестился и как только перекрестился, увидел перед собой петлю, направлену на его голову. То были дьявола`. Оне все отскочили от его, заржали, захохотали и убежали. Вот до чего обморочили оне пустынника, что чуть и не задавили. Таковы дьявола`-те! После пустынник ешо молился тридцать лет» (перм.).

В крестьянских поверьях дьявол и Сатана (как черт и бес) предстают равнозначными, самостоятельными, одновременно существующими злыми духами, каждый из которых заведует своей областью злых дел. «Черт, дьявол, бес, Сатана, сим вымышленным особам простолюдины определяют разные степени и достоинства и уверяют, что черт смущает, бес подстрекает, дьявол нудит, а Сатана знамения творит для колебания крепко в вере пребывающих», – писал в конце XVIII в. М. Д. Чулков 〈Чулков, 1786〉. «Самый главный начальник ада – демон; Сатана – сильный и особенно злой и коварный; дьявол – это главный соблазнитель людей на всякий грех… он производит вихри; черти – это общее название злой силы» (волог.); черт и леший не искушают людей, а бес или дьявол «по приказанию начальника своего, Сатаны, прилетают в мир для искушения рода человеческого и делания ему всяких пакостей» (волог.). «Дьявол если вздумает шутить, то шутки его всегда очень злые и вредные, подчиненные же ему чертенята, народ молодой, постоянно шалят и шутят, но шутки их не приносят особого вреда человеку» (волог.).

Тождественные названия одного и того же верховного духа зла осмысливаются как вполне самостоятельные, что, в свою очередь, порождает уже целый ряд главенствующих злых духов. Дьяволами могут именовать и всех чертей «низшего ранга», представляющих «уменьшенное подобие» дьявола. «Говорят, когда Господь сверзил Сатану и дьяволов его с небеси, тогда все дьяволы и посыпались на землю, словно дождь» (урал.). Установить различия в иерархии духов зла тем более трудно, что крестьяне избегают называть их истинными именами (из опасения «привлечь»). Дьяволом именуется леший, черт; на Камчатке дьяволовка – чертовка.

По мнению некоторых исследователей, такая расплывчатость коренится в отсутствии «стройной системы демонологических представлений»: идея о дьяволе (Сатане) в Восточной церкви не была так разработана как в Западной 〈Антонович, 1877; Краинский, 1900〉.

Дьявол – всепроникающее существо, отождествляемое то со всемогущим дьяволом, то с иными нечистыми духами.

Подобно всем нечистым духам, «дьявол имеет привычку гадить в воду, если не покрыть сосуда с водой или не перекрестить его. Впрочем, как утверждается, крест вернее всякой крышки. Дьявол говорит: „Я не могу обмыться ни в реке, ни в колодце, ни даже в луже (потому что Спаситель освятил воду), а обмоюсь на столе, если тут стоит вода, а не то в пресном молоке“» (волог.). Это общераспространенное поверье нашло отражение в «Повести о скверном бесе».