Русские суеверия

В. И. Даль считал кикимору «девкой, заговоренной кудесником», которая живет в доме невидимо, прядет и проказит по ночам; кикимора может быть и младенцем, умершим некрещеным 〈Даль, 1880〉. По мнению Ф. И. Буслаева, «вещая пряха известна под именем кикиморы, о которой старинная пословица, взятая мною из одной рукописи прошлого столетия, говорит: „От кикиморы рубашки не дожидаться“» 〈Буслаев, 1861〉.

Многозначность образа кикиморы отражена в самом названии, двусложном (кики-мора) и полисемантичном. «Кикать», «кикнуть» означает «кричать» (о птицах), «плакать, причитать» (о людях); «кикарика» – это и крик петуха, и сам петух; кроме того, «кика», «кикиболка» – женский головной убор, в ряде губерний России напоминающий своей формой птицу.

Вторая часть названия – «мора», «мара» – может быть наименованием самостоятельного мифологического персонажа (мара – дух в доме, привидение, домовой).

Двусложное имя обрисовывает кикимору как существо, связанное с птицами (куриного бога? куриную смерть?); плачущее, причитающее перед бедой; персонифицирующее ночные кошмары, судьбу, смерть. Заслуживает внимания и то, что один из дней «на стыке» зимы и весны – 1 марта – в крестьянском календаре именуется днем Маремьяны праведной или Маремьяны-кикиморы.

Историко-литературные памятники упоминают о кикиморе начиная с XVII в. Ср. одно из дел, расследуемых московскими приказами: в Галицком уезде крестьянин Митрошка Хромой имел сношение с нечистым, «а словет нечистой дух по их ведовским мечтам кикимора» (начало XVII в.) 〈Черепнин, 1929〉. «Предшественница» кикиморы – упоминаемая в заговорах качица (катица) 〈Черепанова, 1983〉. Кикимора-марб – «древнейшее имя домового» 〈Зеленин, 1991〉.

В XIX–XX вв. представления о кикиморе расплывчаты. Кикиморой (шишиморой) называют и лешачиху, лесовую русалку (волог., ленингр., сибир.), и водяную «хозяйку» (вятск.), и дух, сходный с полудницей, который охраняет поля, держа раскаленную добела сковороду («кого поймает – изжарит») (волог.), и антропоморфную фигуру, сжигаемую на Масленицу, и лихорадку (яросл.), и дух, вызывающий кликушество (перм.). В поверьях Вятской губернии кикимора – «бес более легкого порядка, входящий в кликушу»; «в Орловском уезде (Вятской губернии) кликуши, по имени сидящего беса, называются кикиморами» 〈Попов, 1903〉. В Олонецкой губернии болезни олицетворяются в виде женщин-кикимор, «которых почитают или стараются прогнать угрозами; с лихорадкой надо, говорят, поступать серьезнее, с оспою же – ласковее» 〈Демич, 1899〉. Кикимору считают иногда «женой домового» («у домового жена – кикимора, волосы у нее растрепаны, живет под полом, выходит по ночам прясть» – волог.).

Кикимору – с особыми «наговорами» – напускали колдуны; «насаживали» обиженные хозяином при расчете плотники, печники. Кикимор часто садят плотники, «когда хозяева скупы на угощение» (вятск.) 〈Васнецов, 1907〉; «кикимору может напустить на человека враг, преимущественно знахарь, шептунья, наговорщица»; ее «можно привезти в бутылке, например из Казани, нередко „поставщиками“ кикимор считают приезжих татар» (вятск.) 〈Алексеевский, 1914〉. «Кикимора есть проявление силы колдовства, одухотворяющей неодушевленные предметы. Кикимору пускают в дом по злобе. Для того чтобы напустить кикимору, кладут с особым наговором и незаметно в доме куклу или игральную карту с изображением фигуры. Или, нагнав на лодке плывущую по воде коряжину (дерево с корнем), отламывают от нее сучок, затем возвращаются молча, чтобы никто не заметил, и втыкают этот сучок за печку дома, в который хотят впустить кикимору. Напущенная таким образом кикимора с наступлением сумерек начинает стучать, свистеть, переворачивать мебель, разворачивать полы и печи, бросать в жильцов кирпичами или другими предметами, которые, фунча (свистя), пролетают мимо. Однако ночная работа не оставляет вещественных следов: посуда, мебель, печи оказываются утром на своих местах и целыми» (забайкал.) 〈Логиновский, 1903〉.