Русские суеверия

Колдуны – распорядители свадеб, в чем, вероятно, наиболее ярко отразилась и сохранилась их некогда существенная роль старших в общине, обладающих особыми знаниями людей, объясняющих и устраняющих источники несчастий, знающих прошлое и будущее. В Древней Руси волхвы-колдуны «были общественным классом, игравшим роль жрецов. Они приносили жертвы и руководили богослужением, заботились о чистоте и неприкосновенности кумиров и мест богослужения, как и о сохранении мифологии, производили заклинания таинственных сил природы… они управляли природой, насылали дождь и вёдро; собирали волшебные травы и коренья и лечили народ; они гадали по полету птиц… 〈…〉 Волхва приглашали в дом при крещении ребенка, которому он давал языческое имя и завязывал на шее волшебный узел (науз); волхвов приглашали на свадьбы и особенно задабривали, чтобы уберечь молодых от порчи; к ним обращались во всех трудных обстоятельствах жизни… 〈…〉 Народ долго находился под их влиянием, только иногда во время голода или засухи совершая над ними насилие, сожигая их, топя их в воде, выгребая их трупы из могил, подобно тому как бьет язычник своего идола, не получив от него желаемого» 〈Рязановский, 1915〉.

Социальный статус волхва-колдуна был подорван с принятием христианства. Представления об основных умениях «сильных» колдунов оставались неизменными на протяжении столетий; колдунами продолжали считать всех людей, обладающих властью и особыми знаниями.

И в XIX–XX вв., и ранее колдунами, наставниками колдующих предстают нередко священники, церковный причт. «В Хмелинках колдунов полдеревни, и все они – ученики покойного дьякона. Чтобы разогнать их, староста перед началом схода прочитает про себя до трех раз „Да воскреснет Бог“ – колдуны уходят» (тульск.) 〈Колчин, 1899〉.

В 1672 г. патриарх Никон обратился к царю с жалобой на то, что архимандрит и братия Кириллова монастыря «напускают на его келию чертей». Протопоп Аввакум прославился в Лопатицах и Юрьевце умением заклинать нечисть (за это его «изводили черти») 〈Гальковский, 1916〉. «Тотемский черный поп Иван умел наговаривать на соль и на воду, и людей портить, и тоску и ломоту напущать» (XVII в.) 〈Черепнин, 1929〉.

«Один земледелец, по рассказу жития Никиты Переяславского, промышлял в своем селе ворожбою; потом постригся в монахи в монастыре Святого Никиты и был сделан пономарем. Но и в этом новом звании не оставил своего прежнего обычая и тайно продолжал колдовать. Из города и деревень многие с больными приходили в монастырь, чтобы получить исцеление; этот же чернец-волхв говорил им: „Что понапрасну тратитесь? Приходите лучше ко мне. Когда я еще в миру жил, многие болезни врачевал, нечистых духов своим волшебством прогонял, не только человекам, но и скотам помогал“» 〈Щапов, 1906〉.

Колдуны – легендарные разбойники, воины, повстанцы. Они способны заговорить оружие, оковы, «навести сон» (они же – могущественные «хозяева» подземных недр, повелители водной стихии).

«В народных рассказах о волжских разбойниках нередко встречается, что, пойманные и засаженные за крепкие стены, они спасаются колдовством: начертят на полу тюрьмы мелом или углем лодку и весла, сядут в нее и вынесутся в широкую раздольную Волгу» (саратов.) 〈Минх, 1890〉. Согласно орловским поверьям, разбойники Кудеяр и Рытик знались с нечистой силой, так что их ни пуля, ни сабля не брала и огонь не жег. «Село Лох Саратовского уезда полно преданиями о знаменитом атамане разбойников – Кудеяре, перескакивающем на богатырском коне своем Соколе с Маруновой на Кудеярову гору, заколдовывавшем оружие и творившем множество других чудес» 〈Минх, 1890〉. Из Саратовской же губернии сообщали: «Виновником грабежа и убийств в нашей местности называют некоего Голяева. 〈…〉 Дело же разбоя он начал около 1807 г. и продолжал вплоть до половины 1812 г. Частию незаселенные степи, частию громадное пространство лесов, а главное, отсутствие в крае почти что всякого начальства давали отважному Голяеву совершенный простор в его буйных действиях, которые народ разукрашивает разными сказками о способности Голяева заговаривать ружья и сабли и что-де он способен был оборачиваться в разных животных и нередко из-под носа своих преследователей улетал в виде птицы ясного сокола» 〈Надеждинский, 1881〉.

В поверьях и несказочной прозе Поволжья, Урала, Сибири Степан Разин летает на кошме (на самолетке-самоплавке); ходит по дну Волги, как посуху, повелевает змеем, размыкает кандалы разрыв-травой.

Ермак «имеет в послушании чертей». «И пошел Ермак на Казань и Астрахань. И взял Ермак Казань и Астрахань, взял без силы-рати, один взял с двумя своими вестовыми – сам третей, значит. Ермак, между нами будь сказано, с прибыльцой немного был, то ись имел в послушании у себя малую толику шишигов (чертей). Где рати недоставало, там он и выставлял их» (урал.) 〈Железнов, 1910〉. В этом повествовании (художественно интерпретированном И. И. Железновым) Ермак отнесен к «полезным колдунам»: «иные употребляют чертей на дела, вредные людям, а иные на дела полезные».