Русские суеверия

Животные, как и человек, сотворены Богом либо дьяволом. «Когда уже были люди, но скотины еще не было, Бог из земли сделал овцу и дунул на нее – она стала жива. Дьявол, как увидел, тоже и себе сделал овцу, но у него не овца вышла, а еман (горный козел) и не живой. Тогда Бог сказал: „Пусть и он будет мой!“ Дунул – еман стал живой. Потом Бог таким же порядком сделал корову, а у дьявола вышел вместо коровы харлык (монгольский бык)» 〈Ивановский, 1892〉. Поэтому у скотины тот же дух, что и у человека, только некрещеный; она встанет на Страшном суде (костр.). «Про некоторых животных крестьяне говорят, что они веруют в Бога и даже молятся Ему» (волог.).

«Раньше животные были людями, но прогневили Бога, и Он отнял у них душу. Медведь простоватее всех был, вот Бог и дал ему немного души, оттого всех и умнее… Бог отнял у животных душу, а оставил у них живой пар. Этот живой пар есь и у целовека. Целовек имеет душу, да еще и живой пар. Душа никогда не умирает, а пар с годами уходит в воздух. Бог отнял у животных душу, когда еще человека не создал. Если бы животные все повиновались Богу, Он бы у них не отнял души и целовека бы не создал: незацем было тогда. Медведю на том свете будет особое место, на устороньи от аду и от раю 〈…〉 Животные между собой разговаривают, только целовек не понимает их разговоров. А были все-таки этакие люди, которые понимали их речи, например святые и преподобные» (волог.).

Представления о «родстве» людей и зверей, птиц, пресмыкающихся сохранялись на протяжении XIX–XX вв. Медведь – «обращенный» либо про́клятый (заклятый) человек (олон., арханг., волог., моск., рязан., нижегор., костр., вятск., зап. – сибир.). Про́клятые (заклятые) люди – лягушки, аисты, лебеди. «Лягушечки – бывалошние люди, затопленные Всемирным потопом. 〈…〉 Придет время, и они будут людьми, а мы (ныне живущие) обратимся в лягушек» (владимир.).

МЛИ́ЛКО – дух, обитающий в безлюдных местах.

«Млиться», «млеться» означает «представляться», «чудиться», «видеться», ср.: «Дикое тут место, зачастую млится то собака, то кошка»; «Ох и напужалась я: помлилась мне утопленница» (вятск.). Соответственно, млилко – дух, который может почудиться человеку в опасном, пустынном месте (вятск.).

МОКО́ША, МОКУ́ША – дух в облике женщины, появляющийся в доме, на подворье; знахарка, колдунья.

«Ох, мокуша остригла овец!» (олон.)

Упоминание о мокоше, мокуше в фольклорно-этнографических материалах XIX–XX вв. ограничены несколькими районами России. Для жителей Вологодчины Мокоша – женщина с большой головой и длинными руками (волог.). Появляясь в избе по ночам, мокоша прядет оставленную без благословения кудель (волог., новг., онеж.) (на Ярославщине мокошей называли хлопотливого человека).

Наиболее подробно мокоша (мокуша) охарактеризована в поверьях Олонецкого края: «…когда шерсть из овцы сильно вылезет, „ой, – говорят, – овцу-ту мокуша остригла“. Иное спят, веретено урчит, говорят, мокуша пряла, ходит она по домам, да по ночам шерсть прядет, да овец стрижет; выходя из дома, она о брусок, о полати-то, веретеном и щелкнет, случается, что, когда она недовольна, остригает немного волос и у самих хозяев» 〈Барсов, 1894〉.

В XVI в. (по-видимому, и в Древней Руси) мокушей именовали знахарку, колдунью: «В одном худом номоканунце XVI в. духовник спрашивает женщину: „Не ходила ли еси к Мокуше?“» 〈Гальковский, 1916〉.

По своему облику и «занятиям» мокоша (мокуша) схожа с кикиморой, марой, доможирихой: это «божество-пряха», от нее зависят судьбы обитателей дома. Мокоша «метит» овец, но более определенно, нежели кикимора, связана с водой, влагой (отчего ее иногда и зовут мокрухой).

Само название мокоши позволяет соотнести ее с Мокошью, одним из верховных божеств восточнославянского пантеона. Изучая олонецкие поверья, Е. В. Барсов приходит к выводу: мокоша, как и Мокошь, – «покровительница овцеводства, прядения и вообще бабьего хозяйства». Он полагает, что требы [жертвы] Мокоши заключались в том, что при стрижке овец в ножницах на ночь оставляли по клоку шерсти 〈Барсов, 1894〉.

В. В. Иванов считает мокошу трансформацией женского восточнославянского божества Мокоши (выделяя в этих названиях тот же корень, что и в словах «мокрый», «мокнуть»). Мокошь – «женское воплощение водной стихии» (точнее – земли в единстве с водой). Этот образ является общеславянским, сопоставимым с образом матери сырой земли 〈Иванов, 1976〉. Отмечена и возможная связь с *mokos, «прядение», ср. обряд, именуемый «мокрида», во время которого, принося жертву Параскеве Пятнице, в колодец бросали кудель и пряжу 〈Иванов, Топоров, 1982〉.