Русские суеверия

В ряде распространенных сюжетов (особенно – о «посмертном возвращении» мужа к жене) уточняется, что в обличье умершего «ходит» нечистый дух, черт. «Черт способен принимать вид умерших и тревожить их близких» (Новг., Череп.). Иногда мертвеца старались схоронить быстрее, «пока черт не завладел им» (вятск.). «Черт способен принимать вид умерших и тревожить их близких» (Новг., Череп.). Это представление, однако, далеко не универсально. Некогда верили, что «встают» сами покойники, позже – что их «поднимает» вселившийся бес 〈Гальковский, 1916〉.

В любом случае (даже когда появление-исчезновение мертвеца не влечет особых последствий) приход покойного вне установленных поминальных сроков трактуется как нарушение «правильного» повседневного хода бытия – тревожащее либо грозящее бедой. Вера в возможность «порчи» либо «увода» умершим сохраняется повсеместно и в XIX, и в XX в.

«Хоть мы и не признаем Бога, но Бог все же есть. Загробная жизнь есь какая-то. Есь от-ки! Вот я замуж зашла. Надо было к свекру овец вести. Матка, помню, чашку клала. Ложкой ток-ток о чашку! А я пришла, стою в дверях, как казак. И идет по двору женщина. Как сегодня ето было! Собака – „гав“ на нее! Она махнула рукой. Собака отвернулась. Она бяреть закладку в пу́не, отложила. Коня отвела рукой. Пошла в пуню и за собой подпираеть. „Анют, иди ись!“ – мне кричат. „Нам некто в пуню зашел“, – говорю. „В чем она?“ Я сказала. „Это, – батька говорит, – моя матка. У нас кто-нибудь помрет“. А после как обсыпало меня страхом! Собака бросила боркать, стоить и смотрить, куда она пошла. Мы тихонечко открываем, чтоб она не шаркнула оттуда. И – никого! С этого батька заболел и помер» (смолен.).

Всемерно почитая покойных родственников, предков, крестьяне старались избежать их посещений, не приуроченных к поминальным дням. В домах, где являлись умершие, служили молебны, кропили все святой водой; ограждали себя иконой Крещения Господня (Новг., Белоз.), крестным знамением; читали вслух Псалтирь (владимир.). На окнах и в дверях помещали рябину, крапиву.

Возбранялось сильно горевать, плакать. Усиленный плач тревожил покойника, увеличивал его страдания: «Ты думаешь, душенька его не тоскует? Ведь и она там плачет, как ты» (волог.). «Он и пришел, заколоти́лся, из могилы пришел. 〈…〉 „Да что ты, – говорит, – плацёшь да плацёшь, мне ни дня, ни ноци нету, – говорит, – больше пришлось идти. Пусти меня!“» (арханг.). Только детские слезы о матери – «дозволенные слезы» (иркут.).

Связывая возврат «живых» умерших с безутешностью близких им людей, благотворными для живых и мертвых считали молитвы (вдов отчитывали священники, совершая над ними молитву пред царскими вратами, – костр.).

Способностью «давать успокоение плачущим о покойниках и предохранять от беспокойства со стороны их» обладали лиходейная трава, а также чертополох; воткнутая под матицу веточка вереса (можжевельника) (новг.).

Дабы отвадить супруга-мертвеца, советовали «на утренней заре выйти на перекресток и первому попавшемуся (будь то человек, корова, овца или собака) сказать: „Кланяйся моему мужу и скажи, чтобы ни он меня, ни я его не знала и чтобы он больше ко мне не ходил!“» (казан.) 〈Колосов, 1859〉.

Чтобы избавиться от покойного (либо нечистого в его обличье), нужно было зааминить окна и двери; воткнуть в порог топор (нож) (новг.); ударить покойника недоуздком молодого (нелегченого) жеребца (волог., олон.) или уздечкой, которой вытерли пот молодой лошади (новг.); бросить вслед мертвецу дверсливый (рассыпающийся, использованный при варке пива) камень и обругать (новг.); рассказать о посещениях умершего и пригласить ночевать посторонних (новг., владимир. и др.). Ср. также увещание «живому мертвецу»: «Куды ты идешь! Мертвые к живым не ходят! Аминь! Мое место свято!» (владимир.). Старались также выяснить причину «неуспокоенности» умершего и устранить ее.

Тот, кто не страшился, но, напротив, хотел повидать покойного родственника (тоскуя или заботясь о его участи), должен был, согласно распространенным поверьям, говеть три пятницы (двенадцать пятниц). Вскоре после смерти колдун способен «показать» в чашке с водой, какая участь постигнет умершего (волог., иркут.). Покойного (ночью в церкви) может «показать» и священник (новг., сибир.).

Повсеместно верили, что посмертную участь людей облегчает поминовение.