Русские суеверия

Сыновья-торгаши, которые «продали» надоевшую мать благочестивому купцу, после ее отъезда «проваливаются сквозь землю со всем своим домом и с животом». «Живет старуха у новых деток во всем довольстве, и почитают они ее, и уважают, и одевают, и поят, и кормят – так на руках и носят. Прошло сколько-то время, затосковала старуха о детках. Купец увидал ее кручину и спрашивает однажды: „О чем ты, матушка, тоскуёшь?“ – „Ой, дитятко, посмотрела бы я на псов-то, на сынков-то, как оне живут без меня“. 〈…〉 Приезжают на место и видят, что дом провалился скрозь землю, и провалился не вовсе, а верховок его видать под землей или в земле-то. Тотчас созвали оне духовников, стали над ямой служить, служили долго, – духовник и спросил ее: „Прошшашь ли, баушка, детей своих?“ – „Прошшаю и разрешаю“. До трех раз эдак он спрашивал, и она одинаково отвечала. В первый спрос – дом приподнялся немного выше, в другой раз ешшо выше, а в третий раз и вовсе вызнялся и стал по-старому, по-прежнему на землю. Тогда сыновья простились с ей и не жили нисколько, умерли тут же. Купец увез старуху к себе жить. Вот, каковы матери-те! Материны молитвы из дна моря вынесут!» (перм.).

Не принимает земля и про́клятых разбойников, нераскаявшихся убийц, которые вечно, «не живя и не умирая», пребывают в месте своего погребения либо гибели.

«По преданию, тела убийц святого Андрея Боголюбского, казненных князем Михаилом Георгиевичем, были зашиты в короб и брошены в Пловучее озеро, но ни вода, ни земля не приняли их в свои недра, и они доселе плавают по поверхности этого озера, прозванного Поганым». Однажды в году, в ночь под 29 июня, из глубины озера «слышатся будто бы и человеческие стоны» 〈Кудрявцев, 1901〉.

Про́клят и Степан Разин, который за грехи «смерти и покоя не знает» (тамбов., самар., урал.).

Про́клятыми дочерьми царя Ирода, Сатаны (или просто про́клятыми дочерьми) в ряде губерний России именовались лихорадки. Иногда с про́клятыми отождествляли русалок, леших (владимир., саратов. и др.) 〈Зеленин, 1916〉.

Заклятыми (про́клятыми) людьми почитали некоторых животных, птиц, пресмыкающихся. Лягушки – про́клятые дети (владимир.) (про́клятые матерями младенцы – нижегор.). «Лягушка была человеком, но, будучи заклята угодниками Божиими, превратилась в тварь. К ней, как к несчастному существу, питают жалость в убийстве, какой не бывает к другим пресмыкающимся» (арханг.) 〈Ефименко, 1877〉. Медведь – обращенный (про́клятый) человек (арханг., моск., нижегор., зап. – сибир.).

Существенное место в крестьянских поверьях XIX–XX вв. занимают про́клятые растения, деревья. Ср.: «Осина была сладкой и твердой, но, когда удавился на ней Иуда, Бог, в знамение проклятия своего, преложил приятный вкус в горечь, сделал ее деревом скорогниющим и листьям повелел трястись непрестанно» (нижегор.) (листья осины красны из-за напрасно пролитой крови Христа) (арханг.).

Про́клятыми (заклятыми) становятся и целые селения. «Огромное и многолюдное село» «за грехи и беззакония жителей» вдруг проваливается «вместе с Божьей церковью, с крестьянскими избами узорочными, с теремами стрельчатыми» в озерные глубины (позже один из рыболовов чуть не вытаскивает на поверхность церковь, зацепившуюся главой за удочку) (владимир.) 〈Добрынкина, 1900〉.

Впрочем, заклятым, «ушедшим» под землю или под воду бывает и поселение праведников, которые удалились от греховного мира. Варьирующийся смысл заклятия-проклятия (случайного, обдуманного, предопределенного; предполагающего испытание, преображение или наказание) выявляется в контексте конкретного поверья, сюжета.

ПРЯ́ХА – дух в обличье женщины, появляющийся в доме ночью; кикимора.

Пряхой в быличке Новгородской области названо существо, близкое по облику и занятиям кикиморе, маре (см. КИКИМОРА). Ее ночное прядение предвещает перемены, беды.

«Пряха есь. 〈…〉 Я только легла спать, слышу, моя прялка прядет, даже щелкат. Так жутко стало. Встану – нет никого. Как только прилягу – опять защелкат. Как схватила подушку, кинула, сказала: „Ой, Господи, что такое“. Бога-то помянула, она и исчезла… Это уж к плохому было: похоронка пришла от мужа. 〈…〉 Многие хозяева слышали, как она прядет, щипочет. Видали раз пряху – так уж такой же человек. Баба одна пришла к старушке, а та и научила: „Возьми, – говорит, – лампу, покрой платком, чтоб свету не было, а как придет, так и посвети сразу“. Та как огонь открыла, женщина как побежит! Такая же, как человек» (новг.) 〈Черепанова, 1996〉.

ПУСТОДО́МКА – нечистый дух в пустом доме; кикимора.

Пустодомка напоминает вещую пряху, кикимору, которая селится в заброшенных строениях (кикиморы обитают в нежилых домах, на пустых чердаках – волог., вятск., перм., томск. и др.). Иногда этот мифологический персонаж отождествляют с кикиморой.