Русские суеверия

«Про людей, болеющих хмелевиком после сильного запоя, здесь обыкновенно говорят, что ими овладел дьявол. Да и сами пьющие и страдающие хмелевиком верят этому и в трезвом, здоровом виде говорят, что им действительно представлялся дьявол в человеческом образе, но с хвостиком и с рогами и что он манил их то в лес, то в воду, то заставлял давиться. У нас верят, что они действуют в это время не собственной волей, а по приказу и указанию дьявола; верят, что человека, страдающего запоем, всегда может посетить дьявол» (волог.).

Врач Н. Ф. Высоцкий констатирует: «Кроме душ усопших и духов болезней, целый ряд недугов вызывается еще бесами, дьяволами. Бесы, по-видимому, чаще насылаются на людей различными колдунами, ведьмами, чем нападают по собственному почину. В последнем случае они выбирают преимущественно пьяниц, людей, пренебрегающих своими религиозными обязанностями, – не верующих в Бога, нераскаянных, великих грешников, или тех, которые призывают их на помощь в минуты злобы, гнева, отчаяния. Пьяницам бесы представляются нередко в своем натуральном виде целыми десятками, лишают их сна, поселяют отвращение к пище, наводят ужас, истощают тело и иногда доводят до самоубийства. Таким образом объясняет народ припадки запойного бреда или так называемой „белой горячки“, наблюдаемой у нас, как известно, весьма нередко. 〈…〉 На характер галлюцинаций, несомненно, оказывают влияние занятия больных и степень их умственного развития». Многим из них «чаще всего представляются черти благодаря несомненной уверенности в их существовании и власти над людьми» 〈Высоцкий, 1911〉.

Верили, что нечистый опускает в бочку «запойную каплю вина (лишь иногда, по особой милости Божией, эта капля не приносит вреда и пропадает даром – бутылка с водкой лопается)» 〈Попов, 1903〉.

Образ вызывающего пьянство беса, нечистого нашел яркое отражение в историко-литературных памятниках. «Чародей-дьявол прельщал русского человека пьянством, крупнейшим национальным пороком. Для этого у дьявола есть волшебная хмель-трава, которая в притче о хмеле одухотворена, как это обычно для травников, представлена злым духом, поведающим о своих тайных силах 〈…〉 [первую ветку этой травы дьявол вручил жене Ноевой, научив ее опоить мужа]. Но после Вознесения Господня, желая угодить дьяволу, пьяный бес достал остатков этой травы с оравицких „гор“, научил одного безработного варить „хитрое зелие, рекомую горелку“, и через него распространил по всему свету: „в цари, в Литву, и в Немцы, и во вся грады, и к нам, в святорусскую землю“. 〈…〉 В Слове с именем Василия Великого „Како подобает воздержатися от пьянства“ замечательно художественно и реально описывается, что делает пьянственный бес с пирующими. Сначала все идет хорошо, но уже после четвертой чаши, которая – „от неприязни“, начинают развязываться языки. „Егда же испиют седьмую чашу, еже есть богопрогневательна, Духа Святого оскорбительна, бесов возвеселительна“, пир становится крайне непристойным. „Ангелу же отшедшу от когождо человека, а бесу приближуся“ [после того как бесы опустят в бокалы „экстрактов всякого греха“, каждый из пирующих начнет „умом оскудевать“ и „со хмелем братися, акы на брани с супостатом“] 〈…〉 Бесы особенно веселятся о пьяницах и с радостью приносят отцу своему Сатане „жертву таинственную“» 〈Рязановский, 1915〉. «Восходящее корнями к язычеству» пьянство вызывало особенно резкое осуждение Церкви.

Искушая людей, подбивая их пить все больше, дьявол (черт) принимает разные обличья – обычного человека, маленького юркого существа. Он заводит пьяниц в грозящие гибелью места. «Однажды пьяный мужик возвращался домой. На дороге он увидел черта, который показывал ему кулаки. Мужик – к черту, а тот дальше от мужика и все кажет ему кулаки. Мужик рассвирепел и с бранью бросился на черта. Черт – в воду, мужик за ним. Черт зашел по шею, и мужик идет. Шел, шел и потонул» (Новг., Череп.).

Представления о «вождении» пьяниц нечистью сохранялись вплоть до XX в. «Всякому человеку на роду написано, какою смертию и когда умереть, а пьяницам – нет 〈…〉 пьяница где обопьется, там ему и могила. За всяким человеком ангелы-хранители ходят, а за пьяницей нет, то-ись и за ним сначала ходят, да отступаются, как скоро он станет не в меру упиваться. Вот тут-то чертям и воля; как ангелы-хранители отступятся, тут-то они и задушивают пьяницу. Но ангел-хранитель, надо знать, отступается не тихим молчанием, а сначала упредит того человека сном, чтобы человек спокаялся и воздержался» (урал.) 〈Железнов, 1910〉.

Борьба с пьянством и вызывающими его существами из века в век представлялась почти безнадежной. «Сила бесовского зелья так велика, что древнерусский человек навсегда отчаялся освободиться от его чар. Пьяный хуже бесного (бесноватого): „пришедши бо иереи сотворят молитву бесному, проженут беса, а над пьяными, аще бы со всея земли сошлися попове и творили молитвы, то не могут прогнати самовольного беса запойства злаго“» 〈Рязановский, 1915〉.