Русские травести в истории, культуре и повседневности

Кажется, травести-артисты – единственные, не подчинявшиеся голубой табели о рангах ни до, ни после революции. Им было все равно, у кого выступать. Публика не слишком интересовалась их социальным происхождением. Матрос он или именитый актер – какая разница, главное, чтобы развлекал, удивлял, умел отжарить номер. В описаниях вечеринок у «аристократов» и «простых» упоминаются одни и те же имена. Большинство травести были из артистической среды, получили профессиональное образование и даже успели мелькнуть на сценах императорских театров. Некоторые были самоучками, но довольно способными и получали регулярный ангажемент от балованных «аристократов» и невзыскательных «простых».

Лев Савицкий, Федор Полуянов, Евгений Киселев и Борис Каминский были первыми звездами раннесоветской травести-культуры. Они ловко перевоплощались в женщин, сами придумывали номера, неплохо танцевали. Савицкий и Полуянов хорошо имитировали женские голоса, их любили «аристократы» и обожали красноармейцы – артисты безбоязненно выступали на сцене военных клубов, имели там большой успех.

Лев Савицкий родился в 1899 году в дворянской семье. Учился в Кадетском корпусе, в 1917 году окончил ускоренно Николаевское инженерное училище и как специалист по автомобильному делу был зачислен в третье отделение 1-й Запасной автомобильной роты в Новом Петергофе. Затем служил в Москве на 2-м Центральном автомобильном складе, а после – в Череповце. В июле 1919 года перебрался в Петроград, устроился во 2-й Запасной инженерный батальон на должность заведующего классами школы. Все свободное время посвящал танцам, записался даже во 2-ю государственную балетную школу и быстро выучил основные па. В женском платье впервые выступил в 1916 году, во время Великой войны. Тогда остро почувствовал, что это его, что он рожден для женских платьев, танцев, что его будущее – искусство травестии. И вот в 1919 году, когда он снова оказался в Петрограде, уже ничто не помешало осуществить мечту. Он устроился женским имитатором в труппу 2-го Запасного инженерного батальона, а в свободное от службы и служения музам время подрабатывал на частных вечерах. Придумал себе артистический псевдоним Лю-лю, производное от имени Лев.

Его близкий друг и сценический партнер Евгений Киселев по кличке Фру-фру также происходил из дворян Санкт-Петербургской губернии. Родился в 1890 году, учился в престижной гимназии Карла Мая, которую к тому времени уже окончили Дмитрий Философов и Константин Сомов. Затем поступил в Императорское училище правоведения. Был твердым хорошистом, любил историю и литературу. Тайком увлекался театром, бегал иногда в Мариинку, обожал балет, подобно юному Петру Чайковскому (тоже правоведу), умел оценить изящные па танцовщиц и весьма удачно в училищном туалете пародировал этуалей под дружный гогот сокурсников. Именно тогда он научился имитировать женские голоса и удачно изображал барышень в спектаклях. Но профессиональным артистом Киселев не стал, Терпсихоре предпочел бюрократию. Окончив училище в 1915 году, поступил в канцелярию Ведомства учреждений императрицы Марии, тихо числился бумагомаракой и вел свободный образ жизни, общаясь с творческой богемой, к которой всегда испытывал слабость. Глубокие чувства к юношам, возникшие в alma mater, Киселев научился артистично скрывать, да так, что ни начальство, ни родные ничего не подозревали, а его выступления в женском образе почитали галантной забавой в духе новых либеральных времен. После службы Евгений убегал в театр, в котором видел единственный смысл жизни. Посещал маскарады и неизменно привлекал к себе внимание мужчин, желавших танцевать до утра с ним, переодетым барышней.

В начале 1920-х он вместе с Савицким служил в культурно-просветительской комиссии 2-го Запасного инженерного батальона. Считался этуалью заслуженной и безотказной, его всюду звали, он везде успевал. Вместе с Савицким играл женские роли на сцене батальонного театрика и на голубых вечеринках. И втайне ото всех, даже от близких сердечных поверенных, Евгений тяготился своими чувствами, считал их неправильными, противоестественными, постыдными. Киселев совершенно искренне хотел найти ту, которую сможет полюбить. Во время войны познакомился с симпатичной вдовой, умной, благовоспитанной, скромной и, что самое важное, практичной в житейском смысле; сам он был страшно рассеянным, ничего не смыслил в быту и мечтал о банальном семейном уюте. Подумал, подумал да и сделал брачное предложение, благородно покаявшись в своих особых чувствах к мужчинам и любви к женским нарядам. Невесту, впрочем, это не смутило. Через год у них появился ребенок, и тогда же в мятущейся душе Киселева зародилось скверное, гнетущее чувство брезгливости. Он вдруг ясно понял, что совершил непоправимую ошибку и брак с женщиной – не для него. Врачу, у которого он обследовался в начале двадцатых годов, признался, что они «собираются развестись и что к мужчинам его влечет по-прежнему».